Тень беспокойства промелькнула на ее лице и завершилась бархатной полуулыбкой:
- Думаю, что об оплате твоих услуг мы сможем договориться.
- Оплатой будет твое участие в концерте для моих друзей в эту пятницу. Все равно тебе же в ближайшее время не выступать, как я слышал.
- В пятницу как раз "Ребята" приедут. Ваш Шумилов договорился с Пашей о нашем выступлении на этот день вечером. Так что, ничего не могу обещать.
Я отмолчался, занятый поглощением пива. Подумалось, что не стоит напрягать эту женщину. Ее малоизвестность вполне заслужена, если проштудировать репертуар. Голос, фактура великолепные, а песни скучные, маловыразительные. Она на данное время больше соответствовала имиджу фольк-певицы, помеси Зыкиной с Руслановой. Даже в некоторых фильмах, в которых она исполняла песни за кадром, ее не всегда обозначали в титрах.
Чего у нее не отнять, так это стремление к поиску себя. Умению включать обаяние на всю мощность, когда этого требуют обстоятельства. Вцепляться мертвой хваткой в нужного человека и добиваться необходимого итога. Эти плюсы были для нее же и минусом. К тому же, она явно считала меня гораздо старше своего возраста.
- Я поговорю с Пашей. У меня только две сольные песни. Перебьются. Я согласна на твои условия, - отвлек меня голос Аллы после заметно продолжительного раздумья.
- Хорошо. Давай встретимся завтра с десяти утра, - предложил я.
Алла попрощалась со мной и покинула ресторан. Я же вернулся к своим. Шумиловский столик не оскудевал пивным изобилием и упившимися рожами вокруг, к которым присоединилась еще одна тощая и не менее наглая морда. Но это был еще не я. На моем месте восседал Вовка и о чем-то вещал своим большим ртом. В его жестикуляциях угадывались элементы брейк-данса. Ну, что же он за человек такой? Лечение его видимо придется перенести на другой день. От пива голова очень тяжелая и на подушку просится.
К ребятам за вечер много раз подходили незнакомые люди и говорили теплые слова, просили автограф. Зацепили, значит, выступления этой рок-группы обычных людей. Стоит поговорить с Поздняковым насчет раскрутки ребят с учетом их полуподпольного статуса. До гастролей полноценного виа "Березовая роща" еще жить да жить, как говаривал летевший вниз головой с восемнадцатого этажа мужик.
Чем окончились пивная вечеринка в ресторане, помнилось с трудом. Вместо Шумилова на его месте нарисовался какой-то улыбчивый лысоватый череп, а вместо бутылок Хейнекена, наше Жигулевское. Кажется, мы там еще хором попели своими пьяными рожами песенки из репертуара Токарева, причем "Тетя Хая" получилась в версии Аркаши Северного. Подлый гад Вовка, сидя рядом, чуть не контузил меня своими воплями. Реально ухи свернулись и собрались облетать. Пришлось сунуть ему кулаком между ребер, чтобы заткнулся.
Какие-то бабы вдруг образовались возле музыкантов. Я окинул окрестности мутным взглядом - около меня почему-то баб не наблюдалось. В игнор пустили, цуки! Вовка только чего-то все горестно вздыхал и сердито на меня посматривал. Когда я, спустя некоторое время, снова надумал посмотреть вокруг, то баб уже не было. Исчезли также и музыкантов с черепом. Только верный гад Вовка лежал лицом промеж бутылок и похрюкивал.
Очнулся я в незнакомом помещении в одной кровати с охальным гадом. Поселивший нас, соблазнившись нашими тощими телами, сэкономил на размещении. Но он не учел способностей Вована во сне занимать максимальный объем, раскидывая куда попало свои клешни и копыта. Кто-то нас раздел до трусов, а одежду аккуратно разложил по стульям. По обстановке угадывался номер в доме отдыха. На другой кровати аппетитно похрапывала морда технического парня из коллектива машинистов.
Сбросив с себя вовкины конечности, я побрел в ванную умываться. С трудом узнал себя в зеркале из-за опухшей рожи. Подумал, что снова какие-то трансформации начались. Блин, часы показывали начало одиннадцатого. Кинулся срочно одеваться и скакать в ДКС, к Алле на репетицию.
Нужную дверь нашел по номеру, но можно было и по характерному голосу певицы. Судя по надписи на табличке, студия принадлежала детскому хору "Ручеек". В уютном просторном помещении с большими окнами, занавешенными белоснежной тюлью и синими шторами с бахромой, располагался рояль и расставленные в беспорядке деревянные стулья. На стоящих у стены столах угадывался подключенный японец Шарп, проигрыватель виниловых пластинок в виде забавного чемоданчика и еще вроде бы гедеэровская органола Вермона, возле которой суетился худощавый парень в простой вязанной жакетке и джинсах. Женщина чуть старше певицы стояла возле другого стола и рылась в коробке с бобинами. Будущая звезда сидела в расслабленной позе возле рояля, за которым сурово поблескивал своими очками композитор Мажуков. Поодаль, ближе к окну, сидел еще один обладатель очков и загадочной внешности.