- Итак, на основании показаний противной стороны вы моментально принимаете юридическое решение. Правильно ли я понимаю, что вас назначили судьей, капитан Селезнев? А может быть, мы с вами живем в Америке, где вы как шериф имеете право карать и миловать на основании ваших внутренних ощущений?
- Ты, молокосос! По тебе колония плачет. Я могу устроить, - прошипел капитан, понемногу приходя в себя.
- Согласен. Устройте меня в колонию, нарушьте мои права малолетки. А мне позвольте устроить вам перевод на новую работу. В сельском хозяйстве наблюдается дефицит кадров. Нужны механизаторы, скотники, осеменители коров, наконец. С такой фигурой в самый раз. В милиции вам работать нельзя, склонны к нарушению закона...
Тяжело дыша, капитан пробухтел:
- Леня, оформляй задержание. Будем щенка учить.
- На каком основании, - попытался уточнить молодой.
- Сопротивление при задержании.
- А эту милую старушку вы задержите на тех же основаниях? Она же может подтвердить ваши неправомерные действия.
- Старушка поумней тебя будет, молокосос.
Я попросил дать мне время, чтобы собрать документы и ценные вещи, к которым причислял в том числе обычные письма и фотографии. Чика имел право на свою историю жизни. Все это, вместе с ключами, я передал Таисии Степановне. Накинув куртку и попрощавшись со старушкой, я, бодро насвистывая мелодию из советского сериала про знатоков, поскакал по лестнице вниз. Капитан вцепился в рукав куртки, боясь, что сбегу и не получу заслуженного возмездия. Меня загрузили в милицейский уазик на заднее сидение, отделенное от водительского места решеткой. Младшой, занял место у руля. Капитан сел рядом с ним.
- Может быть, ну его. Пусть идет домой. Попугали и хватит, - предложил ему Леонид.
- Мне не хватит. Этот засранец у меня по полной получит. Слышал бы ты, сколько у него приводов? - пробурчал в ответ толстяк.
- А я бы и так с вами остался, - вставил я свои три копейки.
- Это почему, - хмыкнул, чуть улыбнувшись, младший.
- Хочу посмотреть, до какой степени вы собираетесь нарушить закон. Эксперимент ставлю.
- Ты посмотри не него. Эксперименты он ставит. Прыщ на жопе, - вновь взорвался капитан.
- Не переживайте так, Виктор Алексеевич. Подумаешь, эксперимент. А вот сосудики в вашей голове полопаются, и преступный мир потеряет такого надежного соратника в вашем лице, - мерзко хихикнул я.
Товарищ вполне годится для роли Сеньора-Помидора без маски. Моя заслуга. Сейчас выведет из машины и расстреляет из своего табельного оружия, если в кобуре не куриная ножка. Ленька тоже весь красный тужился на своем месте, чтобы не рассмеяться. А мне как-то неинтересно сидеть молча:
- Представляете, товарищ капитан. О вас газеты напечатают. Все будут узнавать, пальцем показывать. В магазинах лучшие кости на холодец будут продавать. Жене - колготки, если налезут. И вообще, жизнь прекрасна! Если не злоупотреблять алкоголем, особенно в рабочее время.
Ленька забулькал. Руль опасно дергался в его руках.
- Щас ты у меня договоришься. Ты у меня повыражаешься. Слишком умные все стали. Научили вас на свою голову, - ярился толстяк.
- Истинная правда ваша, Виктор Алексеевич, - горячо поддакнул, - Вот были бы все вокруг дураками и идиотами, какая хорошая жизнь у вас бы настала. Чистый коммунизм. Все вокруг довольны и счастливы.
Машина подъехала к отделению в станционном поселке. Меня вынули и повели в одноэтажное здание. Дежурный лейтенант сделал записи в журнал под нашептывание толстяка.
- Товарищ лейтенант, не забудьте отметить, что меня задержали без всяких оснований на то, без извещения родственников, не обращая внимания на мой нежный возраст и хрупкий организм. И вообще, я подозреваю, что капитан Селезнев совершает не первое злодеяние против своей совести, - говорил, подпуская слезу в голос и поруганную невинность в моську.
- Так ты считаешь свое задержание незаконным? - нахмурился дежурный.
- Естественно, - важно заявил, - Пришлось высказать критические замечания по работе капитана Селезнева, а он обозлился. У меня носки спи...ли. Хоть и драные, но родные. А он заявляет так: "Не буду разыскивать драные носки какого-то молокососа. Лучше, грит, я его самого в кутузку засажу".
- Уведи его, иначе я за себя не ручаюсь! - завопил капитан.
Ленька уже в открытую ржал. Меня увели в предвариловку. В камере торчал бомжеватого вида мужик. Сопроводивший меня сержант увел его минут на двадцать. Вернувшись, мужик ощерил в улыбке гнилые зубы и предложил знакомство. Я не отказался. Куда я денусь с подводной лодки. Руку бы потом вымыть, как бы чесотку не подхватить. Мужику, которого звали Кешей, было на вид лет сорок-пятьдесят, вполне габаритный, согласно возрасту. Наколки сообщали о следовании субъекта классической формуле джельтменов удачи "украл-выпил-в-тюрьму". Мужик начал приставать с расспросами, но мне хотелось спать. Кроме пола, в комнате находился деревянный выступ у решетчатого окна. Я там улегся, не желая спорить с коллегой о пидорасах, к коим он причислял всю молодежь повально.