- Приятно слышать! А что насчет перехода в другой носитель?
- Я еще не выяснил. Чтобы уйти, нужна смерть носителя. На такое мы с тобой пойти не имеем права. Если носитель прекратит жизнь естественно, тогда другое дело. Ладно, не переживай! Я выясняю пределы твоих возможностей, правила и исключения. А сейчас ты можешь загрузить в себя тот массив знаний, какой тебе может пригодиться в ближайшее время.
Подумав, я попросил подготовить сведения по всем школьным предметам и еще добавить массив знаний по шахматам. Хранитель предупредил, что сразу большой объем информации в моей физической памяти инициировать будет сложно, возможны неожиданные осложнения. Я решаю рискнуть. Уже пора перемещаться обратно в пацанье тело. Придется возвращаться в грязь чикиной неустроенности и брать все дела в свои руки.
***
Очнулся в спящем тельце Чики и сдуру сразу же начал инициацию заложенных программ. Сначала ничего не чувствовалось, только нарастающею тяжесть в голове и жар в теле. Разделся до трусов, но жар нарастал. Голова болела адски. Все тело ломило, словно на нем проводились ралли на асфальтовых катках. От сильной боли я заорал. Внезапно стало так крутить, что свалился с выступа на пол камеры. Вырвало всего наизнанку. Тело содрогалось в немыслимой пляске. Изо рта хлестала дурно пахнущая масса. Из заднего отверстия тоже произошло... это самое. Катастрофа!
Не помню, сколько времени продолжались конвульсии, но когда пришел в себя, Кеша тоже очнулся и навонял, вернее, наложил в штаны со страху. Добавил, гад, красок в полотно. Кругом блевотина и каки. От моего оранья дверь в камеру открыли быстро. В коридоре стояли младший литеха и сержант. У Леонида глаза вылезли из орбит, когда он увидел габаритного обосравшегося мужчину и щуплого обосравшегося меня на его фоне.
- Спасибо вам, товарисч, за прекрасную ночь в вашем борделе. Я его разрекламирую. Повалят клиенты..., - с трудом выговорил хмурому Леониду.
Тот отмолчался и приказал сержанту отвести меня и Кешу в душ. Стояли потом оба под теплыми струйками воды, смывая ночные впечатления. Мой несостоявшийся сексуальный партнер опасливо косился на меня. Не понимал, как я смог его вырубить. Я и сам удивлялся, учитывая разницу в габаритах. Наверное, со страху так вышло. Помылись, поинтересовался у сержанта своей дальнейшей судьбой. Оказалось, я свободен. Оделся, прошел мимо дежурки и увидел за стеклом младшого.
- А где Виктор Алексеевич, - спросил, - Надо бы с ним на прощание почеломкаться, пообниматься. Поблагодарить за воспитание малолетнего пацана мужицким хером.
Леонид поднял на меня глаза и сказал:
- Ты, пацан, сам виноват. Зачем злил капитана? И про приводы не забывай. На колонию вполне хватит.
- Это не дает вам право подвергать насилию малолетку. А вам с капитаном за это много чего может состояться. Теперь слушай меня внимательно. Проведете расследование кражи вещей из моей квартиры как положено. Это раз. Оформляете того типа Кешу по статье за сексуальное домогательство к несовершеннолетнему. Это два. И пусть он вас проклянет. Ведь вы ему совсем другое обещали, - проговорил, из-за всех сил держа грубоватый тон голоса, боясь сорваться на пионерский дискант, - Если я не увижу этих действий, то буду в глубокой печали. Чао, бамбино!
Вот они козлы. Я так и не выспался. Время - пять утра. Из этого поселка до моего городка километров шесть по дороге. Решил дождаться автобуса в круглосуточном станционном кафе. Но туда не пустили. Фигуристая буфетчица с прической-башней заявила, что я не в меру вонюч, хотя в кафе все равно никого не было. Я попытался состроить обаятельную мордаху, но амбре пересилило. Ничего не понимаю. Откуда эта напасть? Осмотрел себя всего. Вдруг чего-либо прилепилось. Нашлось большое пятно на куртке сзади. Походил по пустынной площади, пронизываемой холодным ветром, напевая:
- Вот такое я гавно. Это знают все давно...
Потом пришла идея постираться в сугробе. Обошел станционные пристройки в поисках хорошего сугроба. Вышел к путям. Снял куртку и стал натирать ее снегом. Моя идея сработала. Запах уменьшился почти до неуловимого. Я даже протестировался у фигуристой тетки. Отчаянно улыбаясь, попросил меня обнюхать. Услышав в ответ сакраментальное:
- А больше тебе ничего не нужно?
Какие же советские люди... малообщительные. А еще коммунизм строят, в космос летают...
Автобус вез одного меня. Шофер оказался понятливым молодым парнем из Балабино. Звали его - Серегой. Мы с ним перезнакомились, разговорились. Я рассказал о своих приключениях в милиции. Он тоже, оказывается, попадал туда по пьяни. Сходя на своей остановке, зубом клялся, что долг верну. Серега махал рукой и ухахатывался.