— Брось, Павел. Не по-комсомольски это на товарищей обижаться. А ты почти комсомолец. Предписание есть тебя принять. Так что, учи устав и готовься к поездке в райком комсомола, — с покровительственной улыбкой произнес Леший.
— А мне не надо в комсомол, я лучше в пионерах останусь, — убежденно высказался я.
— Опять он за свое! — всплеснула руками литра, — Тебе высокая честь оказана. И вообще… Положено вступать, значит нужно вступать.
— А если я не хочу, и мне больше нравится пионерская организация, добрая, целеустремленная, но обманутая и обесчещенная, брошенная ради карьерских устремлений своими бывшими членами.
— Просто сил нет такое слушать! — взвилась вдруг литра, — Раньше хоть молча пакостил. А теперь, что ни слово, то поперек. Стихи бы лучше написал, как обещал. А то Пастернака подсовывает. Думает, круглую дуру нашел.
— Говорят, что пастернак полезен? — заметил Николай Николаевич.
— Кто полезен? — не поняла Валентина Сергеевна.
— Пастернак! — удивленно пояснил директор.
— Почему полезен? — продолжала тупить учительница.
— Не знаю. Про это лучше с биологом поговорить. Со Степаном Геогриевичем.
— Мы не об овощах сейчас говорим, а о стихах, — сообразила, наконец-то, литра, — Чекалин мне стихи обещал написать, а подсунул чужие.
— Стихи пишет? Знаем. Мы вчера убедились в пашиных замечательных способностях, прослушав песню, подготавливаемую на конкурс. Жаль, что так поздно узнали о его талантах, — немного сменил тему и тональность разговора директор.
— Я тоже очень сожалею. С удовольствием позанималась бы с ним музыкой. У меня есть чего дать. А у тебя есть огромный потенциал, только не надо лениться, — добавила от себя Ангелина Давыдовна.
— Не знаю, как другие, но парень просто создан для спорта, — заметил учитель физкультуры, — Обещал мне участие в Кожаном мяче. А ребята под его водительством увлеклись каким-то паркуром. Без понукания сами собираются после уроков в спортзале и тренируются, как сумасшедшие. Парень в авторитете у них.
— Я предложил Павлу остаться у нас до осени. А в дальнейшем он может передумать и вновь остаться у нас. Я надеюсь на это, — сказал директор.
— Ну, не знаю… Вы все так мечтали от меня избавиться. В спецшколу хотели засунуть, в колонию, в психушку. А теперь обратный ход. Алексею Ивановичу я обещал участие в футболе летом и в майских соревнованиях по легкой атлетике. Это обещание я постараюсь выполнить. А вот товарищ Лешуков показывает плохой пример нарушения своих слов и воровства песен. Отчего возникает очень сильное желание поскорей перейти в другую школу.
— Ладно, я тебя понял. Любой вопрос можно решить к обоюдному согласию. Мы тут еще посовещаемся, а ты пока иди домой, отдыхай, — решил директор после некоторого размышления.
Я сразу же шмыгнул за дверь, проскочил бампера Варвары, не забыв вновь ей салютнуть. В ответ она только скривилась лицом. На улице поразмышлял на тем: идти ли мне к Вовке, или домой пообедать. Решил, что подкрепиться все же важнее. К тому же мне еще предстояло провести занятия кружка по паркуру. В голове проносились отголоски мыслей после разговоров в кабинете директора. Злило собственническое отношение некоторых к моей персоне, будто я кому-то из них чем-то обязан. Запретить перевод они вряд ли смогут, да и с дядей особо не повоюешь.
В ящике для писем обнаружилось письмо в конверте, но без марок и штампов. В месте адреса отправителя было указано только «Больница агрогорода „Родные просторы“». Я сразу же вскрыл конверт. На листочке печатным текстом было составлено обращение к родным и близким с просьбой забрать гражданку Чекалину Марию Михайловну из больницы по возможности в ближайшее время, поскольку ей требуется только амбулаторное лечение. Подписано письмо было главным врачом больницы.
Люба находилась в квартире одна и готовила на кухне что-то мясное. Увидев меня, сразу же наложила мне полную миску вкусно пахнущих щей со сметаной. На второе она наготовила макароны с дядиными шпикачками. После нашего с ней последнего разговора, отношение у нее ко мне сильно изменилось в лучшую сторону. Андроник с детьми ушли нагуливать аппетит перед обедом. Я показал письмо сестре. Она его внимательно прочла.
— Почему у вас нет телефона? При мне ведь был, — спросила она.
Я пожал в ответ плечами. Если умная, то догадается, что, скорее всего, отключили за неуплату и банально пропили аппарат.
— Ладно, схожу с Андроником после обеда в больницу. Тебе придется переехать в большую комнату к детям. Мать в твою кровать положим, — распорядилась Люба.
Снова изобразил рукой в воздухе неопределенный жест, означающий нечто пофигистическое. Я уже одной ногой живу в Роще, а матери по-любому требуются покой и сон. Сама она может стонать, издавать плохие запахи. Так что решение сестры было самым рациональным.
— Как школа? — заботливо поинтересовалась сестра.
— Стоит еще пока, — убежденно заявил я сквозь забитый едой рот.
— Комик, — хмыкнула она и шутливо шлепнула тряпкой, — А учителя все те же, наверное? Степан Георгиевич, Валерия Аркадьевна, Вера Васильевна…
— Кто такая Вера Васильевна? — поинтересовался, чтобы поддержать беседу.
— Английский вела у нас.
— Нет ее уже. Новую прислали, симпатичную. Юлией Максимовной зовут. Я сегодня вечером к ней в гости приглашен.
— А я хотела тебя попросить, чтобы посидел вечером с детьми. Я со старой подругой встретилась в магазине. В гости пригласили нас с Андроником.
— Тебе же сегодня вечером не до вечеринок будет, если маму из больницы заберешь. Так что советую отменить пока все визиты. Кстати, я сейчас в школу уматываю. У меня там спортивный кружок.
Спортивный костюм и кроссовки я напялил на себя дома и поскакал так по улице, невзирая на минусовую температуру. Спортсмен, однако. Спортзал был уже открыт. Парни, одетые по-школьному в трусы и майку, разминались перед началом занятий. Прибавилось еще немного участников, и с отсутствующим Вовкой составилась чертова дюжина. Ему я пока запретил заниматься до момента излечения. Остальные парни занимались как подорванные, с огромным удовольствием. Занятия порой продолжались до десяти часов вечера. Вначале в спортзал иногда заявлялись обеспокоенные родители, учителя и прочий актив, считая почему-то, что мы обязательно какой-нибудь притон там устроим. Стояли, смотрели и уходили, ничего не говоря.
Каждый будущий паркурщик занимался по своей индивидуальной программе, которую я старался разработать в зависимости от его предпочтений и физических кондиций. Со своей стороны я при каждой встрече все больше разжигал интерес, показывая новые элементы. Зрелищного эффекта было бы больше, если добавились элементы брейк-данса и музыки соответственно, поэтому я с нетерпением ожидал известий от Мини Пятницы насчет пластинки Крафтверк. Показывать брейк-данс на сухую не хотелось.
Бойцовые элементы решил приберечь в качестве приза для тех, кто с честью пройдет весь путь испытаний паркуриста. Да и с приобретенными навыками и пластикой пацаны смогут освоить эти техники моментально. Надо бы придумать какую-нибудь символику и систему наград. Японцы пояса разных цветов вручают… Или пока просто сертификаты инструктора выдавать с какими-нибудь значками? Шило и Пика хорошо освоили уже достаточно элементов. Самые сложные с зацепами более-менее у них вполне получаются. Жаль, что погода пока холодная и попрыгать на развалинах в военгородке сложновато. А в принципе, эти парни уже созрели, чтобы самим вести группы для начинающих. Если правильно замотивировать молодняк, то мое движение станет быстро распространяться по стране, полыхнет от Калининграда до Владика небесным сполохом.
Когда занимаешься чем-то стоящим, увлекательным, любимым, тело словно бы поет. Время бежит незаметно. Я чуть не пропустил время визита к Юлии. Еле успел сполоснуться под душем и гончей собакой метнуться домой переодеться. Блин, с цветами пролет. Чувства можно выразить не только чем-нибудь красивым, но и вкусным. Слазил на антресоли за дядиными голландскими шоколадками. Почему-то там их оставалось только пять штук. Дома никого не было, даже детей. Что было очень странным. Не в больницу же их сестра с собой потащила?