Вскоре наша Волга осторожно подкатила к неприметному четырехэтажному зданию напротив Политехнического музея. Над скромным входом была выбита надпись золочеными буквами «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВСЕСОЮЗНОГО ЛЕНИНСКОГО КОММУНИСТИЧЕСКОГО СОЮЗА МОЛОДЕЖИ». На входе за столом сидела добродушная бабулька с вязанием. Наш провожатый показал ей свой пропуск и сообщил:
— Вызваны к Касимовой.
— А, к нашему новому секретарю! — почему-то обрадовалась бабулька, — Проходите, сынки.
Прошли на второй этаж с типичными красными коврами-дорожками и стенами, обитыми деревянными панелями. На внушительной двери, обитой дермантином, красовалась свежевыполненная табличка «Секретарь ЦК ВЛКСМ Касимова Л. М.» За дверью обнаружился предбанник с диванами и письменным столом, за которым сидел молодой и серьезный парень. Водила приветственно кивнул секретарю и провел нас к двери, из-за которой доносился знакомый голос.
Во вместительном кабинете все было выполнено по обычным бюрократическим стандартам: стол для заседаний буквой «т», обитый зеленым сукном, кресло, портрет Ленина над ним, письменный набор из малахита, три телефонных аппарата разного цвета.
Сидевшая в кресле Лейсан, заметив меня, деловито кивнула на одно из мест за столом, продолжая общаться с группой молодых людей. Места по обе стороны ножки буквы «т» занимали восемь человек. Наш парень подвел нас к самой дальней от Лизка части ножки и сел около.
Девушка с обаятельным курносым лицом начала докладывать о подготовке к церемонии открытия Спартакиады в Лужниках, которая должна состояться где-то через неделю. Судя по сосредоточенному взгляду и сжатым до размеров куриной гузки губам Лейсан, она очень волновалась. Это был ее первый проект в ранге одного из руководителей центрального органа. Выслушав эту девушку и еще одного парня, Лейсан объявила:
— Товарищи, на заседание нашей коллегии я пригласила одного творчески одаренного человека. Знакомьтесь, Павел Чекалин. Думаю, что сотрудничество с ним принесет для всех нас огромную пользу. Следующее заседание коллегии состоится как обычно в следующую пятницу, а завтра, напоминаю, торжественное заседание в три часа. Всё. Все свободны, кроме товарищей Чекалина и Сивко.
Вовку тоже пока отправили в приемную, поручив его заботам секретаря. Оставшись втроем, мы подсели друг к другу поближе. Лейсан достала из стола и протянула мне несколько листочков бумаги. На одном из них с кодом «секретно» было постановление комсомольского ЦК о подготовке празднования успешного завершения стыковки советского и американского космических кораблей за подписью Тяжельникова Е. М. Чтобы прочитать это распоряжение, я сначала расписался на другом листке об обязательствах неразглашения. На другом листке за подписью Лейсан было издано распоряжение о создании сектора с названием «Космос-75» и назначении меня руководителем. Я должен был расписаться внизу, что ознакомлен. Вот дают шороха комсомольские бюрократы!
— Почему я? Я даже еще не состою в комсомоле, — ошарашенно промявкал я.
— Ваш Лешуков все-таки получит строгий выговор. Ладно, Паш, не ты, сгоняй в организационный отдел за Верой, пусть с собой принесет все необходимое. Примем его здесь и сейчас.
Пока водила с озабоченной мордой летал по коридорам, мы с Лизком дружески похихикали под чай с баранками. В общем, девушка не поленилась исполнить свою угрозу и назначить меня организовывать шоу, идею которой подал космонавт Волынов. Мне предложили не очень бояться и не напрягаться. Всю основную тяжесть процесса предполагалось перебросить на плечи референтов, среди которых будет значиться и мой тезка — Паша Сивко. Короче, получилась синекура с приятными начальственными и денежными бонусами. Буду отращивать попу в мягких креслицах и поплевывать на суетящихся в мыле помощников. Кстати о них.
— Лиз, мне бы в сектор девушек-помощниц побольше. Парней не надо, девушки более исполнительные, — закинул удочки я.
— Инжир тебе под нос, — плотоядно пожелала секретарь, — И ГЗМ в придачу. Мальчиками вполне удовлетворишься.
— Не умею я мальчиками удовлетворяться, — горестно пробурчал в ответ.
— Научишься, — неумолимо высказалась Лейсан.
Оказалось, что этот Паша, который Сивко, переведен сюда недавно из украинского комсомола и землю рыл копытами и прочими рогами, чтобы показать себя с самой лучшей стороны. Что-то не заладилось у него с карьерой в силовых органах, и после училища и двухгодичной службы, окончательно погряз в комсомоле.
Он, кстати, уже нарисовался в дверях с полногрудой девушкой в серой блузке и с косой. Я выцепил из приемной Вовку, и нас заставили написать заявление о приеме в комсомол. Повели в подвал, чтобы там сфотографировать. В итоге нацепили значки. Вот так скоропалительно я с другом оказались принятыми в эту молодежную группировку без всяких ритуалов и камланий. Книжку обещали выдать по месту учебы.
Наедине с Лейсан я поопасался задавать вопросы о личной жизни. И она тоже не горела желанием посвящать меня в свои проблемы. Распрощались мы с ней душевно, получив в подарок к значку яблоко. Сивко повез новоокрещенных нас на своей серой машине обратно в поселок.
Постарался осторожно выпытать у парня о его работе в комсомоле. Обычная бюрократическая синекура. Ходи, пузо почесывай да обрастай полезными связями и иногда выполняй поручения вышестоящих товарищей. Примелькавшись в стадии «мальчиков-на-побегушках» можно укорениться в чьей-нибудь команде и начать карьеру с малых руководящих должностей. А дальше скользишь без проблем по заранее заданной колее, будто смазанный вазелином поршень. Главное вовремя и без вопросов выполнять полученные сверху указания.
— А кто еще состоит в нашем секторе, кроме меня и тебя? — естественно заинтересовался я.
— Пока никого. К следующему заседанию Лейсан может еще кого-нибудь подкинуть, — откликнулся из-за баранки Паша.
— А как так получилось, что я возглавляю этот сектор, но не в курсе того, кто включается в него?
— А ты что, не хочешь меня? — обеспокоился вдруг Сивко.
Смелое заявление. Мне определенно поплохело, даже икота какая-то навалилась.
— Ну, это… Пока не знаю… — промямлил я, сдерживая позывы к иканию.
Вот влип. Совсем забыл про комсомольские порядки. Хорошо, что Вовка со мной.
— Плохо, что ты во мне сомневаешься. Прошу не рубить с плеча и дать мне шанс. Я многое умею, — глухо продолжил Сивко, не глядя в мою сторону.
Представляю себе эту комсомольскую квалификацию. За окнами томительно проносился темнеющий лес. В висках застучало. На лбу вдруг выступила испарина. И еще эта проклятущая икота никак не собиралась заканчиваться.
— Паш, ты сейчас с кем живешь? — заинтересованно проикал я.
— С парнями я живу в общаге при заводе «Серп и молот». Нас четверо в комнате, — охотно пояснил он, — Нередко у разных друзей зависаю, если появляется такая возможность. Могу и у тебя перекантоваться, если не против.
Прямо как в сказке — чем дальше, тем страшней. Я благоразумно изобразил страдания от икоты.
— Чуть не забыл. Я еще умею делать расслабляющий массаж, — сделал контрольный выстрел в голову Павел.
Заикалось еще сильней, и только вблизи дядиных владений немного отпустило. Сивко был дружелюбно встречен и покормлен четой Шумиловых и затем отправлен восвояси. Я решил взять тайм-аут до понедельника по этим делам. Скинул ему дядины телефоны и наказал позвонить около десяти утра.
После ужина мы с Медиком проветрили косточки на улице, поплескались в бассейне. После чего я отправил друга ночевать к Лехе, а сам вернулся к Шумилову. Мне многое чего нужно было провентилировать и перетереть с ним наедине. Рассказал ему о своем визите к Лейсан, кроме секретных дел, само собой. Перед сном посмотрели чемпионат мира по фигурному катанию среди мужчин. Наши Волков и Ковалев дали всем остальным прикурить, захватив золото и серебро. Приятно до кишочечных волнений.