Надоел Кирюха до чертиков. Но под его прикрытием удобно наблюдать. Вот Ципляков зашел в «Гармонию»…
Юра провел ладонью по подбородку – щетина для пивной компании в самый раз, для парикмахерской тоже.
– Кирюша, гляди, Файка сейчас закроет. Слышишь, орет! Айда вставай в мою очередь, вон за тем рыжим, бери пару литров, а я тут у кореша трояк займу.
Кирюха уже хромал к ларьку, на ходу доглатывая из банки. Юра, стараясь не суетиться, перешел улицу и, убрав с лица захмеленную осовелость, толкнул дверь «Гармонии».
Скучают в ожидании три клиента. Работают две парикмахерши.
– Кто последний? Я за вами буду.
Где же Эльвира? Где Ципляков? Перед третьим в салоне креслом разложены ножницы, бритвы, расчески – ее кресло? Юра шагнул в салон, как бы прикидывая, стоит ли ждать. А вон она, в тамбуре между мужским и женским залом. И парень тут, ей что-то втолковывает. Дипломат держит плашмя – продает что? Или меняет на… «травку»? Заглянуть бы… Настоящий сыщик нашел бы предлог. Нет, все испорчу. Мельников дал на крайний случай домашний телефон капитана Ка-литина из ОБХСС. Сейчас крайний случай или нет? Звонить Калитину, пока они тут, рядом?
– Так я за вами, пойду перекурю, хорошо?
Будка телефона-автомата через дорогу, возле продмага. Вложил двушник, набрал номер. Гудки, гудки… Если нету дома, что тогда?
– Алло?
– Товарищ капитан? Докладывает курсант Иконников, пост у парикмахерской «Гармония».
– Слушаю вас, Иконников.
– Товарищ капитан, они что-то затевают! Вы ведь знаете кто… Парень с дипломатом… ну, портфель такой. Он у нее… Ой нет, он выходит! К магазину идет…
– Иконников, продолжайте наблюдение, не спугните, я выезжаю, «Москвич-412», бежевый…
– Вашу машину знаю, тов…
– Ждите.
– Есть ждать!
Гудки.
А где ждать? Ципляков зашел в магазин, а Эльвира?.. Вот и она. Из «Гармонии» чуть не бегом через улицу… прямо к Юре Иконникову! Догадалась, что ли? Скорей обратно к пивному ларьку… Нет, она бежит к телефону-автомату. Напрасно отошел, надо бы подглядеть номер, по которому звонит, настоящий сыщик обязательно бы… Но капитан Калитин велел не спугнуть. Спокойно, Иконников, спокойно. Приказ только наблюдать. Однако работник милиции должен сам проявлять инициативу! Да, но и выдержку тоже. Спокойно, курсант Иконников.
Долго она там, в будке. Не дозвонилась? Вешает трубку резко, монетку выцарапывает – не дозвонилась. Лицо растерянное. Скорей бы капитан Калитин приехал. Ага, теперь домой к себе идет. Или в магазин? Нет, домой. Что же у них не сладилось? Вот бы разоблачить мафию! Размечтался… Как бы их не прозевать. Впрочем, замполит школы подполковник Барановский говорил, что здоровое, не гипертрофированное честолюбие необходимо как стимул деятельности…
Ладно, хватит, курсант Иконников. Где там у нас Ципляков? Чего он так долго в магазине покупает, когда там и покупать-то нечего? Пойти взглянуть? Только бы капитан Калитин не опоздал на своем драндулете.
Юра поднялся по четырем ступенькам магазина. Через стеклянную дверь парня не видно. Народу много, очередь за чем-то. Зайти? А Эльвира? Она, может, дома чай пьет. Зайду, гляну.
Калитин через две ступеньки взбежал на третий этаж, коротко давнул кнопку звонка. Открыл сам Мельников, в синем тренировочном костюме, с вилкой в руке. Сказал, жуя:
– Заходи.
– Стажер звонил. Подробности доложу в «Коломбине».
– Один момент! Зайди, я быстро.
Из комнаты выглянула жена Мельникова.
– Узнаю тебя, Костя, по деловитому звонку. Заходи, ужи ном накормлю. Котлеты с лапшой будешь?
– С удовольствием, Зинуля! Но примерно через часок.
– То есть опять ты увозишь моего супруга в неизвестном направлении? Когда ты наконец женишься, одомашнишься?
– Да хоть завтра. Ищи невесту, такую же терпеливую, как ты.
Вышел из спальни Мельников, в штатском костюме.
– Константин, не наговаривай женщине много комплиментов, она возгордится. Я готов, едем.
Уже с лестничной площадки Калитин крикнул:
– Извини, Зина, мы недолго.
– Да знаю, не первый год замужем.
Сбегая по лестнице, Мельников спросил:
– Давно он звонил? Не опоздаем? Надо бы тебе сразу туда.
– Попутно же. Пять минут затратим, зато ты полностью в курсе дела, в отличие от меня.
– Куда ехать? «Коломбина» не подведет?
– Ехать к «Гармонии». А «Коломбина», хоть и железная, понимает сложность оперативной обстановки.
Корнев сидел на барьерчике детской песочницы посреди двора. Курил. Поглядывал в проем между жилым домом и парикмахерской. Отсюда просматривался вход в продмаг, пивной ларек со все еще не рассосавшейся, не насосавшейся толпой, автобусная остановка. Кругозор ограничен, зато как раз все нужные объекты. В острых обстоятельствах сосредоточить внимание на конкретном – залог успеха.
Кому звонила Элька-парикмахерша? Переплетченко, кому еще, не в милицию же. Этот ее звонок предусматривался планом операции, но все-таки Корнев был уверен на девяносто процентов, что она, увидя в чемодане пачки денег, обзарится с ходу. А если и позвонит своему шефу, так впустую, что и получилось, судя по ее поведению. В этот час Переплетченко не в базарной чайхане сидит, не с казахами, не чай пьет, а что покрепче. Пей, Боря, пей, завтра будет тебе похмелье. Ну уж покажет он Эльке, мало не будет. И правильно: зачем связалась с недоноском Сопляком.
А вот и серый «Жигуль» подрулил. Все о'кей, как он, Корнев, рассчитал.
Игорь бросил недокуренный «Мальборо» в песок. Зевнул. Двор полнился вечерними звуками, как и на его рабочем месте – на том рабочем месте, на стройке. Фыркал и тарахтел мопед, пищала ребятня, стучали костяшки домино, женский голос взывал: «Санчик, иди ужинать. Саня, кому сказано! Санька, сейчас же домой, не то получишь у меня!!» Из окна подвала рыдал кот, не успевший жениться в марте, с ним состязались сразу два транзистора, тоже выли про любовь. Под такую какофонию и мысли рождались в стиле рок: максимум движения, минимум соображения. Корнев поймал себя на том, что и сам запритопывал в такт ритму транзисторной любви. Что ж, можно будет сплясать в самое ближайшее время, еще полчаса, еще даже четверть часа… Все до секунды продумано, исполнителям вдолблено, осталось вот так, со стороны, созерцать ход событий. Корнев нервно зевнул.
Ага, бежит Элька к магазину! Клюнула баба на приманку в дипломате. В руках продуктовый пластиковый пакет. В нем продукт… примерно на сорок пять тысяч. Если, конечно, продавать не наспех, а без горячки, по дозам, в розницу.
Вошла в магазин! Ну, Носатый, ну!
Серый «Жигуль» тронулся, подкатил ближе. Так, хорошо, довольно, стоп! У пивного ларька шумок, драчка закипает – очень кстати, отвлечет внимание… Из «Жигуля» вылез старший сержант милиции. Все о'кей. Корнев достал сигарету, щелкнул зажигалкой.
Прямо из дверей Юра пристроился в хвост очереди. Что дают, спросить не догадался. Стоять в таких вот хвостах он терпеть не мог, а сегодня уже третью по счету очередь занимает: за пивом, в парикмахерской и тут. Иногда и проклятые очереди оказываются полезными.
– Молодой человек, вы крайний? Не знаете, сосисок нам хватит?
Итак, стоим за сосисками. На миг захотелось есть: горячую бы сосиску с горчицей, к ней холодного пивка… Но тут же забылось: вот он, Ципляков, никуда не делся. С дипломатом своим в обнимку, будто у него там тысячи. У такого тысяч, конечно, быть не может, однако волнуется он, это ясно – то к окну сунется, то к двери, то вон контрольные весы лапает, а лицо такое, как у курсанта перед эказаменом.
О, Эльвира явилась. За обоими сразу легче набдЮДать. Сумка у нее пластиковая, с детским рисунком: снеговик с клюшкой, в хоккейном шлеме. Сговор у них какой-то… Правильное было решение – позвонить капитану Калитину. Ишь, парень в сумку ей заглядывает. Спекулируют импортной косметикой? Или в самом деле там наркотик, как Мельников подозревал? К контрольным весам идут…