Моему жеребцу тоже здесь нравилось. Всякий раз, когда мы выезжали на вершину холма или возвышенности он раздувал ноздри, чтобы вдохнуть запахи прерии, закидывал голову с поставленными ушами и глядел прямо вперед на далекий горизонт.
Мы с мустангом были частью этой земли. И он, и я жили по тем законам, которые она диктовала.
У ручья Хукер упомянул Уильяма Коу. Я никогда не считал его бандитом мелкого пошиба. У Коу верховодил шайкой, скрывающейся в каменном форте, лежащей к северу недалеко отсюда, на реке Симаррон - настоящее Разбойничье Гнездо. Его люди отличались жестокостью и неопрятностью. Коу был человеком спокойным и уравновешенным, даром что бандит, его трудно было спровоцировать на необдуманные, дурацкие поступки. Мне не нужны были проблемы с Коу, а ему - со мной... если только не предложить ему достаточную цену за мою голову.
Но если мы выкопаем это золото - целых триста фунтов - цена как раз окажется достаточной. А до тех пор Коу вряд ли будет мне мстить за то, что я потрепал его людей. Он посчитает, что они уже выросли из детских штанишек и могут сами за себя постоять.
Коу знал меня так же хорошо, как и я сам, поскольку раньше мы были хорошо знакомы. Он знал, что я вырос вместе с неприятностями и бедами, знал, что в любой ситуации я от своего не отступлюсь. Когда я сталкивался с подобного рода проблемой, то лишь набычивал шею и пер напролом. В моем характере были необузданность и безрассудность, и это мне не нравилось. Лучше всего действовать с холодной головой, но иногда на меня что-находило, и я начинал палить во все, что движется, либо махать кулаками с каждым, кто попадется под руку. Когда-нибудь это доведет меня до могилы.
Впереди поднимались Заячьи Уши. Лумис видел их так же отчетливо, как и я и остальные, поэтому я попридержал коня и поравнялся с повозкой.
- Вот ваша гора, Лумис, - сказал я, - и что бы ни должно случиться, это случится скоро. Если успеем попасть туда первыми, выкопать золото и удрать, то вероятно драки удастся избежать. Но времени у нас мало.
- Сколько?
- Может быть один день, может быть сутки. Не больше.
- Как вы считаете, тех людей собрал Хукер или они работали на кого-то еще?
- Думаю, что Хукер действовал на свой страх и риск, однако с этого момента положение изменится. Двое бандитов были из банды Коу - их убежище недалеко отсюда. Если Коу пронюхает о золоте, а мы к тому времени его достанем, тогда нам придется убегать и отстреливаться от целой шайки.
- У него много людей?
- От трех до тридцати, все зависит от того, кто где находится. Во всяком случае людей у него достаточно.
Теперь я ехал позади повозки и немного в стороне, разведывая местность в поисках следов. Их было довольно много, и это меня обеспокоило. Гора Заячьи Уши лежит недалеко от дороги на Санта Фе, но как правило народу здесь бывает мало. Но не сейчас.
Я был глупцом, когда согласился проводить их сюда, поехал за сокровищем, которого не увижу, и теперь вынужден выбирать, оставить Пенелопу на попечение ее друзей и врагов или драться за нее и в конце концов не получить, быть может, даже человеческого "спасибо".
Но она была настоящей леди, ее сияющие глаза победили не одно сердце, и я свалял большого дурака, когда заглянул в них. Я некрасивый, мои романтические настроения не идут дальше моего сломанного носа, во всяком случае, девушки замечают только его.
На наших теннессийских холмах было мало книг, я выучился лишь разбирать текст по слогам, однако у нас были сочинения сэра Вальтера Скотта, которого часто читали вслух учителя и проповедники. Я всегда воображал себя Айвенго, а другие всегда видели во мне нормандского рыцаря.
И поскольку я был дураком, то все время нарывался на неприятности из-за девичьих губ или ласкового взгляда. Так стоит ли сейчас изменять своей натуре? И даже в тот момент, когда подумал о том, что надо уехать, растворившись в ночи, я понимал, что не смогу этого сделать, что лучше рискну получить пулю в спину от ледышки в образе пожилого человека, ехавшего на повозке рядом с Пенелопой. Либо от тихони, не произносившего ни слова и тем не менее все подмечающего и слышащего. Бояться и остерегаться следовало именно его, Флинта.
Гора приближалась, я стал держаться неподалеку от повозки. Моя дурацкая слабость к глазам девушки не распространялась на Лумиса. С мужчинами я не церемонился. Если Лумис что-нибудь задумает, я как следует угощу его - несварение желудка ему обеспечено... если он не научился переваривать пули.
- Вот гора Заячьи Уши, - сказал я. - Вы конечно знаете, где спрятано золото Натана Хьюма.
Лумис натянул вожжи - он сидел на месте кучера, - залез в карман и отсчитал пятьдесят долларов.
- Ваши деньги, - сказал он. - Мы с вами расплатились и вы нам больше не нужны.
Пенелопа смотрела прямо перед собой, и я обратился к ней. - А вам, мэм? Если хотите, я останусь и прослежу, чтобы вы увезли свое золото. Я не прошу никакой дополнительной платы.
- Нет, - сказала она, не поворачивая головы. - Нет, мне от вас ничего больше не нужно. Со мной мистер Лумис. Он обо всем позаботится.
- Не сомневаюсь, - сказал я и повернул коня, не отводя глаз от повозки, потому что Лумис был человек такого типа, который, если выпадет возможность, будет стрелять в спину без колебаний. В ту секунду я почти хотел, чтобы он попытал счастья, тогда я уложил бы его с одного выстрела.
Я обогнул низкий холм, остановился в тени мескита и стал размышлять.
Вот и опять юная дева увидела во мне только нормандского рыцаря.
Глава 8
Стало быть меня уволили, и теперь меня здесь ничто не держало. Пенелопа Хьюм не произнесла ни слова, чтобы оставить меня с собой, значит за нее я больше не отвечал. Кроме того, эти края были мне не по вкусу, мне нравились настоящие горы, покрытые лесами, хотя не имею ничего против просторных равнин, где бы они ни лежали.
Заячьи Уши - это нагромождение базальтовых скал или, если хотите, лавы. К северу отсюда было много древних вулканов, которые буквально разодрали близлежащую местность и залили ее лавой. Там, где ветер в прериях обнажил подлегающую породу, открывался песчаник.
Как я говорил, Заячьи Уши едва ли можно было назвать горой. Скорее они напоминали огромный холм, осыпающийся по всем сторонам. Их вершины поднимались над равниной на высоту около тысячи футов.
Сделав широкий круг, я постепенно выехал к северу, напоил коня в ручье Заячьи Уши и направился вдоль берега на запад. На северо-западной стороне горы я нашел укромное местечко, скрытое кустарником и низкорослыми деревцами, с зеленым лужком, подпитываемым стоками с вершины.
Я пустил мустанга пастись на траве и, сменив сапоги на мокасины, поднялся на гору. Солнце заходило, и его последние лучи косо били в склон, обрисовывая все его неровности.
Из кустов у ручья Заячьи Уши поднималась тонкая струйка дыма. Похоже, там устроили лагерь Лумис, Пенелопа и Флинч.
На востоке, милях в семи-восьми отсюда я уловил слабенький дымок рядом с белым пятном. Это белое пятно не могло быть ничем иным, кроме брезентовой крыши фургона - Карнсы или кто-нибудь другой.
А что с Хукером? У него прострелено плечо. У Текса и Чарли Хэрста завтра будет разламываться голова от боли. Бросят ли они свою затею? Я решил, что вряд ли.
Уильям Коу со своей бандой наверняка сидит в своем форте на реке Симаррон, который находился слишком близко для моего спокойствия. Ребята у него были крепкими и жесткими, а сам Коу - парень боевой, будет драться по поводу и без повода; если уж на то пошло, то повод-то он всегда найдет.
Его банда делала набеги на городок Тринидад и забиралась на восток до самого Доджа, они украли огромное стадо у Форта Юнион, правительственное стадо. Хладнокровия и смелости у них хватало, поэтому если Коу решит отомстить за своих ребят, мне не сдобровать.
На северном склоне Заячьих Ушей все овраги скатывались к ручью Сьенекилья. Расположение тупикового каньона мне было неизвестно, он мог лежать в любом месте от горы до ручья или даже находиться на другом склоне.
Спустившись с вершины, я перевел коня на свежую траву и сварил себе кофе, подкидывая в костер сухие дрова, которые почти не давали дыма. Лагерь я разбил так, что огонь не был виден с расстояния больше пятнадцати футов.
Человек, скрывающийся от закона или находящийся на индейских землях, быстро учится находить укромные убежища. От них зависит его жизнь. А если он много путешествует, то скоро запоминает многие такие места. Как я, например.