- Он бы выстрелил, это точно, - сказала Сильвия. - Он не задумываясь убил бы тебя, Ральф, да и меня тоже.
В наступающей темноте послышался шум, затем показался толстый юноша с глуповатым выражением лица. Ему было лет семнадцать, однако в руке он нес отнюдь не игрушечную винтовку.
- Положи ее, - сказал я, готовясь к тому, что он может выстрелить. Он посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Сильвию... именно на Сильвию, а не на ее брата.
- Делай так, как он сказал, Эндрю.
Он неохотно положил винтовку, затем плюхнулся на землю, сел и скрестил ноги.
- Как я уже говорил, мне не нужны неприятности, однако они мне не в новинку. Советую не лезть в бутылку. Жизнь на западе совсем другая, здесь полно людей, которые вначале стреляют, потом задают вопросы - если есть, что спрашивать. Были б вы поспокойней и не пытались убить меня, я бы вам помог.
- С какой стати? - спросил Ральф.
Я ушел от прямого ответа. В конце концов, почему бы действительно не плюнуть и бросить их одних: пусть выбираются как хотят?
- У вас есть оружие, я не хочу, чтобы оно попало в руки индейцев, сказал я.
Они мне не поверили. Сомневаюсь, чтобы они вообще поверили любому доводу, если он не сулил мне выгоды.
- Неважно, в какую сторону вы направитесь, вряд ли вы найдете хоть одного белого в радиусе ста миль. Говорят, что на северном рукаве Пало Дуро разбил лагерь охотник на бизонов Джим Кейтор, однако на западе ближайшие поселения находятся скорее в двухстах милях, чем в ста.
Они сидели, глядя на меня и внимательно прислушиваясь к каждому слову.
- Кто бы вас сюда ни привел, он устроил настоящую западню... тем не менее есть возможность, что я смогу его догнать и привести обратно лошадей.
- Если вы вернете их и убьете вора, который их увел, я дам вам пятьдесят долларов, - сказал Ральф.
- Некоторые согласились бы, - произнес я, - но я не из тех. Легче будет привести назад лошадей, чем присылать кого-то на помощь. - Я быстро встал. - Поеду за ними.
Они тоже поднялись в готовности воспользоваться любой моей ошибкой.
- Почему бы вам не остаться у нас до утра? - предложила Сильвия. - Вы же не сможете искать следы в темноте.
Отступив к коню, я взял его под уздцы и развернул так, чтобы наблюдать за ними поверх его спины, затем вспрыгнул в седло и якобы невзначай направил на них винчестер.
- Мне не надо искать следы, - ответил я. - Он поведет лошадей к воде, туда же поеду и я.
Развернув коня, я обогнул лагерь по расширяющемуся кругу, держа их под прицелом, пока фургон не скрылся в темноте, затем тут же сменил направление и шагом повел жеребца. Я проехал примерно милю, потом натянул поводья, снял шляпу и вытер пот. На какой-то момент в лагере мне показалось, что меня загнали в угол и выхода, кроме перестрелки, нет.
Я ехал в ночи, ориентируясь по звездам. У меня было довольно ясное представление, где искать этих лошадей, и если они там, вначале следует осмотреться, прежде чем что-либо предпринимать. Мне не нравилась та команда у фургона, но я не мог оставить женщину умирать на равнинах, к тому же я действительно не хотел, чтобы их оружие попало в руки индейцев, у которых, впрочем, оружия хватало.
Ночь была прохладной, и несмотря на то, что конь устал, я заставлял его двигаться вперед, да он особо не возражал. По-моему, ему тоже не понравилось то сборище у фургона.
Иногда я спешивался и шагал рядом с жеребцом, чтобы сохранить ему силы. Серый сегодня славно потрудился, потому что я гнал его с раннего утра, но меня грызло предчувствие. В скалах было одно место, мне о нем рассказал один команчеро, набиравший там воду и поивший лошадей, когда направлялся на встречу с команчами.
Это была просто расщелина в скалах шириной футов сорок или пятьдесят и столько же в длину, но на дне ее была вода, трава и два-три тополя. Существовала вероятность, что человек, укравший лошадей, знал об этом месте, хотя оно было известно очень немногим. Если бы он смог напоить там лошадей, он отправился бы на север, где милях в пятнадцати лежала цепочка небольших ложбинок, окаймленных тополями и ивами, на дне которых скапливалась пресная вода. Оттуда он двинулся бы к ручью Тьюл-крик и дальше к поселениям.
На небе низко висели яркие звезды, когда я подъехал к источнику в расщелине. Где-то недалеко негромко и вопросительно всхрапнула лошадь, затем раздался шорох движения и все стихло.
Я стремительно спрыгнул с коня, бросив поводья, бросился налево, где тополь кидал на землю густую ночную тень, и затаился.
Медленно тянулись минуты. Мой серый жеребец, уставший ждать, когда вода была так близко от него, сделал несколько шагов к расщелине, держа голову высоко и немного в сторону, чтобы не наступить на поводья. Это было именно то, на что я рассчитывал и чего ожидал. Кто бы ни находился у воды, подумает, что это отбившийся от людей конь. Во всяком случае, я на это надеялся.
Однако мой Серый был и остался мустангом, осторожным и недоверчивым, он не бросился сразу к воде. Жеребец поставил уши и тихонько заржал, а из расщелины донеслось ответное ржание. Через некоторое время он сделал еще несколько шагов и снова остановился. Только на этот раз он остановился, потому что рядом кто-то был.
Я ждал, не двигаясь. А затем услыхал тихий, успокаивающий голос. Человек в расщелине пытался подозвать моего коня поближе и схватить поводья. Серый, зная, что я спрятался рядом, вряд ли позволит чужаку поймать себя. Если бы он убежал и потерялся, может быть, чужому и удалось бы подойти... во всяком случае, пока на коне было седло.
Вдруг жеребец шарахнулся в сторону - очевидно неизвестный попытался резким движением поймать его, а это значит, что он теряет терпение.
Серый отошел на шаг и встал, а я продолжал ждать. Прошло пять, может быть десять минут, и тогда человек вышел из темноты и потянулся к поводьям. Конь отошел еще на пару шагов, и если бы я смог, я бы расцеловал его, потому что человек двинулся за ним.
- Стоять! - сказал я достаточно громко, чтобы он услышал, но не слишком громко, одновременно взводя затвор винтовки.
Незнакомец хотел было нырнуть в укрытие, но я резко сказал: - И не пытайся! У тебя нет ни единого шанса.
- Кто ты?
- Бродяга. Это мой конь.
- Думал, он убежал. - Я встал и направился к нему в то время как он продолжил: - Я тебя не заметил.
- Я на это и рассчитывал. Не дергайся... у моей винтовки легкий спуск.
Он повернулся ко мне лицом - коренастый, с бочкообразной грудью мужчина, его лицо я не разглядел. Внезапно он заговорил. - Черт побери, ты - Нолан Сакетт!
- Расстегни оружейный пояс.
- Послушай...
Он мне начал надоедать.
- Это ты послушай. Если надеешься дожить до завтрака, лучше расстегни пояс.
Он потянулся к пряжке, с протестующим возгласом. - Вот что, Сакетт. Меня зовут Стив Хукер. Мы встречались в Техасе, и нам незачем с тобой ссориться.
- Может так, а может нет.
Оружейный пояс упал на землю, я приказал Хукеру сделать несколько шагов назад, подошел, поднял пояс и перекинул его через плечо. Потом собрал поводья жеребца и пошел позади своего пленника в расщелину. Лошади были там - шесть прекрасных тягловых и две верховые. Чуть дальше, на полянке, окруженной ивами, горел невидимый со скал костер. Я почувствовал запах кофе и вспомнил, что весь день ничего не ел.
Как только мы подошли к костру, я приказал пленнику повернуться и действительно его лицо было мне знакомо. Одно время он работал возницей в компании грузовых перевозок, его выгнали за то, что он продавал налево корм для лошадей. В Форте Гриффин он убил дружественного белым индейца. Наказывать его не стали, но после этого никто не хотел иметь с ним дела.
Я повернул Хукера, связал ему руки за спиной, затем колени и лодыжки. Усадив Хукера там, где мог не спускать с него глаз, я расседлал своего коня, подождал, пока тот покатается по траве и тщательно растер его несколькими пучками сухой травы. Затем стреножил его поближе к воде, где он мог пастись и вволю напиться.
Вынув из своих седельных сумок кусок бекона, я настрогал кусочки в сковородку и отломил полбуханки захваченного из города хлеба. Пока мясо жарилось, я налил себе кофе и вел с Хукером ничего не значащий разговор об индейских территориях.
- Откуда у тебя лошади? - внезапно спросил я.
- Они мои. Перегоняю их на запад, чтобы продать в Нью-Мексико.
Я с отвращением поглядел на него. - Хорошая история для сопляков, сказал я, - однако ни один здравомыслящий человек не станет путешествовать в этих краях в одиночку, да еще с лошадьми. - А затем добавил: - Я ехал с юга.