П. Какиа указывает на возникновение новых тем в арабской поэзии в тот или иной период. Однако он справедливо подвергает сомнению выводы А. Переса, пытавшегося выделить черты тематического своеобразия классической андалусской поэзии без сопоставлений с произведениями восточноарабских авторов. До настоящего времени в поэтической продукции обширного арабо-мусульманского мира в рамках одной эпохи не выявлено существенных региональных различии о тематике, жанрах, системе образов, стилистических фигурах.
Вышесказанное не относится к мувашшаху и заджалу, которые решительно отличались от классической поэзии. Наиболее интересные открытия, подтверждающие возможность взаимосвязей и взаимовлияний европейской и арабской поэзии в средние века, сделаны как раз на материале этих двух строфических форм. Большая заслуга и теоретическом обосновании возможности контактов арабский и европейской лирики принадлежит испанскому ученому X. Рибеpe, впервые сформулировавшему свои взгляды на данную проблему в 1912 г. X. Рибера выделил два больших этапа арабо-европейских взаимосвязей: первый — контакт арабской классической поэзии с древнейшей романской поэзией с преимущественным влиянием последней на первую, приведший к возникновению арабо-романской «смешанной поэтической системы» [зиджалы Ибн Куэмана (ок. 1080 1100)]; второй контакт «арабо-романской» поэтической систем и с поэзией провансальских трубадуров, когда первая влияла на вторую, Таким образом, X. Рибера поставил вопрос о взаимовлиянии европейской и арабской поэтической традиций, посредником между которыми выступали заджал и мувашшах. Интерес к гипотезе X. Риберы особенно возрос в связи с открытиями известного ученого С. М. Штерна. Начиная с 1948 г., С.М. Штерн опубликовал несколько стихов па романском языке, обнаруженных им в мувашшахах еврейских и арабских поэтов Испании. Открытие С.М. Штерна подтвердило догадку X. Риберы о существовании в Испании в эпоху мусульманского господства лирической поэзии на романском языке, а также темпе о гибридном характере андалусской строфической поэзии. Исследования в этой области должны быть продолжены, они важны для изучения истории европейской и арабской литературы и — в более общем плане — для изучения плодотворного взаимодействия европейской и арабо-мусульманской культуры в средние века.
Мусульманская Испания все полнее раскрывает перед исследователями свои тайны. Некоторые проблемы ныне можно считать выясненными, другие — еще потребуют для своего разрешения дополнительных разысканий. Превосходная книга У.М. Уотта и П. Какиа создает верное представление о современном состоянии всего комплекса вопросов, связанных с изучением одной из наиболее своеобразных культур эпохи средневековья.
А. Куделин
Предисловие к русскому изданию
Испания — страна, которая испытала много превратностей судьбы. До сих пор не утихают споры о том, как отразились на ее теперешнем облике различные этапы ее истории. Но главная цель этой книги не отражение таких споров, а изложение основных фактов политической и культурной истории Испании мусульманского (или арабского) времени. Однако в свете здесь приводимых данных представляется наиболее вероятным, что некоторые из уникальных и ценных черт испанского быта определены скорее взаимовлиянием арабского и иберийского элементов, чем реставрацией в ходе борьбы с арабами того, что существовало до 711 г. Во время великих усилий Реконкисты испанцы все более и более подчеркивали разницу между собой и «мавританским» вражеским лагерем и в конце концов изгнали «мавров» из страны. Но еще задолго до этого испанцы восприняли ряд внешних признаков арабской культуры, а возможно, и кое-что из мировоззрения арабов. Именно на это мне хотелось бы обратить внимание русского читателя, прежде чем он приступит к чтению нашей книги.
Эдинбург, 4 февраля 1975 г. У. Монтгомери Уотт
Введение. Чем нам интересна мусульманская Испания
Много веков мавританская Испания волновала воображение Европы. Отвага Роланда на перевале Ронсеваль прославлялась в балладах, одновременно легенды окутывали фигуру Сила, выраставшего в великого героя. Но сердца пленила не просто борьба с маврами. Лучше осведомленным обитателем грубых христианских королевств и герцогств Западной Европы было известпо, что к югу от Пиренеев лежит страна более высокой культуры, где люди среди роскоши наслаждаются музыкой и поэзией; постепенно они заимствовали что могли из этой культуры. Романтизм XIX в. отчасти воскресил былое восхищение перед нею — несомненно, благодаря влиянию Вашингтона Ирвинга «Альгамбра» стала словом, нанесшим всем, даже тем, кто и не слыхал об этом дворце XIV в.