Остается еще раз подчеркнуть, что андалусцы передали своим романским преемникам не классическую свою традицию — не моноримные касыды с обязательной последовательностью тем, не перенасыщенную тропами прозу, — а свои образные сказки, строфические стихотворные формы и, возможно, особенно утонченный лиризм своих любовных песен. Примечательно, что, пожалуй, именно эти черты выделяли андалусскую литературу среди литературы единоверцев-христиан в восточных областях. В немалой мере это были также черты, присущие народной литературе или происходящие из нее.
Это соответствует общей картине мусульманской Испании, где литература элиты под покровительством меценатов стремится увековечить традиционные образцы, пусть весьма ценные, но не свои собственные, и в награду за стойкость пожинает плоды в виде блистательных шедевров. Но бок о бок с ней, лишь отчасти — но все же глубже, чем в других арабоязычных странах,— проникая в нее, существовала другая литература, служившая естественным выражением этнического и культурного смешения населения. В этой литературе арабский элемент брал и давал, смешивался и формировал, стимулировал развитие и развивался сам. Взаимопроникновение этих этнических и культурных элементов породило отличительные черты андалусской литературы, оно же помогло ей выжить.
Андалусская литература походила на аристократа экспатрианта, у которого две жены: одна — свободная женщина его собственной национальности и касты, а другая — местная рабыня. Сыновья от первой жены больше блистают при дворе, сыновья же невольницы лучше приспосабливаются к жизни, когда политические перемены уносят прочь отцовские привилегии.
4. Искусство XIII—XIV вв.
Несмотря на ухудшение в XII—XIII вв. политического положения, художественная традиция в мусульманской Испании была все еще жива и даже создала некоторые великие произведения. Можно считать, что она распалась на две ветви: мудехарское искусство и искусство Гранады.
Мудехары, как мы уже объяснили, это мусульмане, которые предпочли остаться на христианской территории. Число их в некоторых областях было значительным, и благодаря этой новой форме общения мусульман и христиан столь большая часть культуры ал-Андалуса перешла к христианской Испании, точнее, была ассимилирована христианской Испанией при ее экспансии. Объединение двух обществ в почти целостный культурный организм иногда называют «мудехарским фактором». Однако мудехарское искусство — это не просто искусство, создаваемое мудехарами, — скорее это искусство, возникшее на почве указанного нового культурного единства. Продолжая традицию исламского искусства независимых мусульманских королевств, это искусство вместе с тем вполне освоилось в новообразованном обществе под владычеством христиан. Что дело обстояло именно так, подтверждается многочисленными фактами: ремесленники, выполнявшие работы, могли быть либо христианами, либо мусульманами из независимой Гранады, но произведение всегда юхраняло мудехарский стиль, в то время как мудехарские мастера, которые покидали Испанию, работали и в других стилях.
Внутри самого мудехарского стиля различают «придворный мудехарский» и «народный мудехарский». «Придворный» представлен прежде всего дворцом Ал-Касар в Севилье, он тяготеет к омейядским образцам. «Народный» описан Анри Террасом как национальный испанский стиль того периода. Он слегка варьировался oт одного региона к другому, поскольку включал в себя местные традиции. В церквах Толедо начиная с конца XII в. можно найти прекрасные образцы мудехарских произведений. Все это весьма интересно само по себе. С точки зрения нашего обзора большой интерес к мудехарскому искусству свидетельствует о симбиозе, возникшем в результате освоения христианскими королевствами значительной доли материальной и духовном культуры ал-Андалуса.
Искусство Гранады известно нам главным образом по его величайшему достижению, дворцу Алхамбра, хоти это далеко не единственное произведение, сохранившееся от Насридского королевства. На примере Алхамбры можно видеть, как общая система взглядов в королевстве влияла на его искусство. Это было обороняющееся общество, сознающее себя бастионом ислама против враждебного мира, сосредоточившее силы на сохранении того, что оно унаследовало. В искусстве это означало, что оно твердо придерживалось ранней традиции ал-Андалуса и не вносило никаких новшеств; достижением новых высот оно обязано совершенствованию мастерства.