Все люди смертны, но в нашем понимании бытия, христианину
В “Преступлении и наказании” Ф.М.Достоевский не разрешил вопроса о нравственно правом воздаянии за гешефтмахерство. Это не значит, что топор Раскольникова нравственно прав, но это значит, что общество может быть защищено от гешефтмахерства только нравственно правым произволом как в отношении корпорации гешефтмахеров в целом, так и в отношении каждого отдельного гешефтмахера. И не следует сводить роман Ф.М.Достоевского к судьбе процентщицы (с противоестественным для исторически реальных ростовщиков именем и отчеством) и затравленного ростовщической экономикой студента, поскольку преступление прежде совершает гешефтмахер, а только потом за него наказывается статистически чаще жертва гешефтмахера, пытающаяся вырваться из-под гнета гешефтмахерства; наказывается все общество, в котором безбедно пожирают жизни людей гешефтмахеры. “Инетеллигенции” в России следует уже давно переосмыслить свое отношение к этому роману.
Если бы Ф.М.Достоевский изменил сюжет “Преступления и наказания” только в одном: Раскольников создал бы организацию, члены которой прошлись бы с топорами по особнякам банкиров и в одну ночь выкосили бы все ростовщические кланы Европы и России, - то он мог бы спровоцировать течение реальной истории и по такому сценарию. И если бы хозяева ростовщической мафии уцелели бы в нем, то они постарались бы оклеветать Достоевского и предать забвению, вследствие чего весь интеллектуальный Запад в наши дни, скорее всего, был бы лишен возможности умиляться произведениям его литературного конструирования. Он был бы ненавистен и приговорен к забвению при таком сюжете “Преступления и наказания”, даже если бы на порядок превзошел себя в художественном описании последующего покаяния и погибели нераскаявшихся террористов.
В целом же “Преступление и наказание” - мелкотемье и явное графоманство, порожденное лжехристианством русского православия, приносящее старуху-процентщицу в жертву искупления Ротшильдов и прочих кланов ростовщической еврейской глобальной мафии.
Проблема надумана в лжеправославном опьянении: этот роман был бы невозможен в ведической или коранической культуре, в которых запаведь “не убий” не распространяется на тех, кто умышленно сеет злочестие на земле и сам является убийцей по умышлению. Кроме того по своему нравственному и мировоззренческому состоянию Раскольников еще хуже старухи: вседозволенности ростовщичества (4-й приоритет обобщенного оружия) он противопоставляет вседозволенность топора (6-й приоритет обобщенного оружия:см. более подробно кн. “Мертвая вода”, Спб, 1991 г.).
Недееспособность Раскольникова и самого Ф.М.Достоевского в деле защиты угнетенных и становлении общества справедливости - обусловлена их реальной нравственностью, и характеризуется пословицей “бодливой корове - Бог рогов не дал”: литературный герой и автор, как и все библейски-канонические усердно православные, реально работали на Доктрину Второзакония-Исаии, противную Благовестию Христа; Ф.М.Достоевский охранял её на третьем приоритете обобщенных средств управления- оружия, а по отношению к России, хотя и был благонамеренным человеком, по существу был интеллектуальным полицаем агрессора, что и выразилось в автобиографичном образе Смердякова. Если персонаж-Смердяков готов был отдаться под власть агрессора действующего общепонятными вооружениями (уровня 6-го приоритета), то создатель персонажа отдался под власть агрессора, действовавшего средствами насаждения идеологии (оружием 3-го приоритета), и истово ему служил агрессору, после того как обжегся на деле Петрашевского. Вследствие того, что Ф.М.Достоевский не смог разрешить неопределенности и назвать ложь ложью, а истину истиной, жизнь его и была тяжелой, как это сообщают его биографы.
Сказанное не означает, что по прочтении сего, следует приступить к поиску винтовки с оптическим прицелом, чтобы начать массовый отстрел ростовщиков. Но после того, как в Коране оглашено проклятие Божие на ростовщичество, отношение к ростовщику в обществе людей и ростовщиков, с некоторого момента переходит из сферы этики в сферу общественной гигиены: вести дискуссии о моральном праве на убийство человеком глиста - это патология, а не проблемы нравственности, морали, этики, поскольку таким путем восстановливается здоровая физиология организма.
Человек, в силу разных обстоятельств ставший ростовщиком (банкиром, вкладчиом банка, владельцем “ценных бумаг”), в большинстве случаев обладает достаточной интеллектуальной мощью, чтобы осознать пагубное воздействие ссудного процента и нетрудовых денежных доходов на жизнь людей в обществе и на биосферу; и если после того, как ему на это указано определенно и обстоятельно, он продолжает упорствовать в ростовщичестве и ином финансовом паразитизме, поддерживая их собственными свободными финансовыми средствами, то вопрос переходит из области этики человеческих отношений в область социальной гигиены…
Следует также обратить внимание на то обстоятельство, что хотя в Коране многократно говорится о проклятии и запрете ростовщичества, а сеющие нечестие на земле ростовщики - вне охраны коранической заповедью “не убий”, терроризм, приписываемый “исламскому фундаментализму”, в течение всего ХХ века явно обходит стороной еврейские глобальные ростовщические кланы: среди них нет убитых и искалеченных, даже случайно. Это означает, что приписываемый “исламскому фундаментализму” терроризм является хорошо отлаженной канализацией для отвода гнева мусульманского населения планеты в русло, безопасное для еврейских и иных ростовщических кланов и их хозяев.
Дело не в охране банкиров непреодолимыми профессионалами, дело в том, что профессионалам террористам-организаторам и террористам-исполнителям не ставится целью уничтожение членов ростовщических кланов во всем мире. В жертву терроризму, приписываемому “исламскому фундаментализму”, его хозяева приносят, естественно, не себя, а “жертвенных баранов” из безучастной к этой проблеме толпы.
В фильме “Берегись автомобиля” Юрий Деточкин более прав нравственно, чем осудившее его государство, не способное изжить гешефтмахерство из общества, организовав нравственный произвол общества против гешефтмахерства. И в наши дни следственным органам не следует усердствовать в расследовании силовых преступлений против банкиров и специалистов по ценным бумагам: общество самодеятельно очищается от мрази.
Понимая это, следует признать, что в 1917 г. Россия болезненно очистилась от анти-Христианских церковной и сословно-светской иерархий. И прежде чем говорить о том, что и по завершении второй мировой войны ХХ века, Советский Союз, как и Российская империя в 1917 г., оказался “побежденным с стане победителей”, следует понять существо доктрин, которым следовало Советское государство после 1917 г. при Ленине