Верно, — подтвердила Гермина.
Было хорошо снова стать на ноги, хотя утренний воздух и был холоден. Теперь Нетт подумал, не следовало ли ему всё же взять с собой свою одежду? Впрочем, какое тепло могла обеспечить мокрая одежда? Ему требовалось немного согреться бегом, каким бы неловким он при этом ни был.
Опасность, — предупредила Гермина. Она держалась за его волосы, пока он ковылял вдоль берега. Мит, уцепившись обеими клешнями, мотался во все стороны.
Нетт огляделся, шагнув к воде.
— Где?
Рыба. Молодь мигрирует вверх по течению.
— Тея! — позвал Нетт. — Пираньи!
— Не будь глупым, — отозвалась она. — Они никогда не поднимаются так далеко.
— Поверь мне. Выбирайся из воды.
Она пожала плечами, подплыла к берегу и взобралась, чтобы усесться на скалистом уступе, её напоминающие хвост ноги оставались в реке.
— Если это одно из предсказаний твоего краба, то я не слишком верю в…
Затем она пристально вгляделась в воду. По ней пробежала рябь, не очень заметная, но несомненная.
— Он прав. Пираньи! Вот это краб! — Она поспешно подняла ноги из воды. — Я никогда не видела их так высоко по течению. Что-то, должно быть, случилось.
— Может, естественное расселение, или лучшая охота вверх по течению, — сказал Нетт. — Это ещё больше затрудняет дело. Я могу нести тебя в начале, но…
— Ещё опасность, — передала Гермина. — Приближаются мутанты, настроенные враждебно.
— Проблемы усложняются, — сказал Нетт. — Мы не можем оставаться здесь, и мы не можем вернуться в воду.
Мит говорит, что ты можешь спасти нас. Пообщайся с самым большим из них.
— Думаю, мы можем поладить, — сказал Нетт. — Сиди тихо, а я попробую. — Брови Теи нахмурились, поэтому Нетт поспешил успокоить её. — Я не имел в виду, что ты слишком много говоришь; просто мне нужно уладить это самому, в точности следуя указаниям Мита. Доверься нам.
Мутанты уже приближались, перебираясь через валуны и уступы. Они выглядели хуже, чем виденные Неттом до этого: их конечности и фигуры были полностью деформированы, всё находилось не на своих местах и было не в нужном количестве. Один из них передвигался подобно огромному крабу на пяти или шести ногах, торчащих из тела странной формы. У другого имелись глаза на шее — остекленевшие слепые штуки, несколько из которых сочились бесцветной жидкостью. У одной из женщин были груди, как у животных, по пять в ряд, от груди до пояса, различающиеся по размеру. У другой было две бесформенные головы, растущие из горба на спине. У одного из мужчин было рыло, свисающее книзу, словно у муравьеда. Но большинство деформаций являлись просто увечьем: наполовину отсутствующие конечности, пустые глазницы, растущие в обратном направлении зубы, пронзающие нижнюю челюсть.
Им не нравишься ни ты, ни Тея, — передала Гермина. — Вы оба слишком нормальны. Они намерены разорвать вас на части.
— Где этот самый большой? — с отчаянием спросил Нетт.
Позади. Он тоже вас ненавидит.
Это всё, что ему требовалось! Нетт должен был доверять предвидению Мита. Нетт наклонился, подхватил Тею под плечи и колени, поднял её и бросился по направлению к цепочке мутантов.
— Прочь! — крикнул он, оскалив зубы.
Блеф сработал. Привычные ко всякого рода уродствам, и физическим и психическим, мутанты подались назад от агрессивных пришельцев. Их ряды расступились, когда Нетт бросился на них — но через мгновение мутанты сомкнулись позади него. Мужчина с двойными локтями потянулся к хвостоподобным ногам Теи, из центра его ротового отверстия стекала струйка слюны. Было неясно, преобладала ли в нём жажда еды или секса.
Гермина, протранслируй ему, — подумал Нетт, и представил себе парализующий взрыв. Мутант повалился на землю, а остальные снова отступили, временно.
Теперь Нетт приметил большого. Такое описание было совершенно правильным: этот мутант был огромным с точки зрения размеров и карикатурным с точки зрения искажения формы тела. Его туловище помещалось между коротких шишковатых ног, сзади тащился хвост, словно у ящерицы. Туловище вздымалось вверх, словно большая часть его плоти была лишена веса, так что расположенные вверху руки казались такими же массивными, как и тело, к которому они прикреплялись. Голова была чуть больше обычной выпуклости, лишённая глаз, ушей и носа, обладающая только огромным, напоминающим пасть ртом и несколькими впадинами и выступами на тех местах, где сплоховавшая природа собиралась разместить недостающие органы.