Ловка остановила сани и сошла с них, слегка прихрамывая. Повреждение её лодыжки не было серьёзным и должно было вскоре пройти; кроме того, она упомянула о пси-лекаре, работающем на КК, который сразу позаботится о ней.
Они подъехали на движущейся ленте к центральному офису, где проверили их левые руки. Точечная татуировка Ловки была проверена без каких-либо затруднений, но рука Нетта была чиста. Раздался сигнал тревоги, вызывая контролёра-человека.
Это был нормальный мужчина зрелых лет.
— Первое путешествие, а, мут? — сказал старик. — Необходимо зарегистрировать тебя для КК.
— Прощай, моя свобода, — пробормотал Нетт.
— А?
— Он нервничает по поводу космоса, — пояснила Ловка.
Ну разве она не красивая лгунья, — вставила своё слово ласка. — Но она удачно лжёт.
— Мы должны проверить твою личность в соответствии с правилами, — проинформировал мужчина Нетта. — Где твоё постоянное место жительства и чем ты занимаешься?
Словно он не знал, где жили мутанты. Но Нетт был привычен к этому.
— Приют ММ58. Попросите Йорк, чтобы она дала справку.
— Это всего лишь формальность, — сказал мужчина. — КК-татуировка отныне будет твоим удостоверением личности. Есть у тебя пожелания, с кем бы ты хотел быть в одной группе?
Это упростило бы доступ к нему, раскрывая его свойства, если бы его компаньоны не смогли бы вспомнить его. Лучше полная изоляция.
— Нет.
— Тогда ты получишь последний номер по списку. Пожалуйста, вставь руку для нанесения метки. — Мужчина показал на нишу в контрольном устройстве.
— Это не больно, — сочувственно заверила его Ловка. — Не очень.
— Почти как твоя лодыжка? — Ему понравилась эта аналогия: минимальная физическая боль, но сильное эмоциональное потрясение.
О-о-о, ты понимаешь!
— Туше, — признала Ловка, делая покорную гримасу. Она умела даже самые отрицательные выражения превратить в положительные.
С некоторой опаской и отвращением Нетт поместил руку в указанное отверстие. Он почувствовал неожиданный укол, который, казалось, проник прямо до кости. Он выдернул руку.
— Всё сделано, — сказал мужчина.
Нетт посмотрел на побаливающую отметку на своей руке. Она представляла собой квадрат, в котором было тридцать шесть позиций; в некоторых позициях стояли точки, остальные оставались пустыми.
— Вот и всё, — заверила его Ловка. — Нестираемая татуировка на твоей коже, и такая же — на кости под ней, так что ты не сможешь удалить её или замаскировать. Тебе пришлось бы потерять всю руку, чтобы стать теперь неизвестным КК.
— Пойман, — сказал Нетт мрачно. Это действительно не было шуткой.
— Ты должен запомнить свой номер, просто на всякий случай, — продолжила она. — Это двоичный код, двенадцать цифр, каждая из них представлена тремя символами. Так первая цифра — семь, а полный твой номер — 710225430613.
— Можно залюбоваться тем, как она это читает, — проворчал Нетт.
— Я работаю на КК, припоминаешь? Мне нужно быть в состоянии общаться с компьютером даже тогда, когда отсутствует какой-либо голосовой адаптер. Думаю, ты тоже захочешь уметь это делать, совсем как с различными мутантами, с каждым — привычным ему способом. Это большое преимущество — иметь возможность разговаривать с каждым в его собственном стиле. — Она затронула любимый им предмет. Нетт тратил много времени, овладевая различными системами лингвистического общения. Человеческая галактика имела общий язык лишь благодаря сравнительно недавней колонизации и распространенности путешествий по ней, но существовало множество не словесных вариантов этого языка. Он никогда не думал о компьютерном цифровом коде как о языке, хотя, конечно, он им являлся. Его антипатия к КК привела к тому, что он невольно ограничил своё образование. — Я поработаю над этим. У тебя есть коды цифр и букв?
— Конечно. Мит сказал мне, что ты попросишь об этом. — Она вручила ему карточку.
— Спасибо, Мит, — пробормотал он.
Служащий проверил новый номер, утвердительно кивнул и предложил Нетту снова пройти через турникет. На этот раз не прозвучало никакого сигнала тревоги. Затем через него прошли Гермина и Мит; у ласки крошечная пометка была на левой передней лапе, а у рака-отшельника — микроскопическая на его левой клешне. Отметки были недостаточно велики, чтобы человек мог прочитать их; они были просто для спокойствия служащих, а не для потребностей машины.