– Мама родная! – опомнился я, взглянув на часы. – Метро-то уже давно закрыто!
Опять придется тащиться до частного сектора пешком да еще при опасности получить в тыкву от скинхедов. А ноги – словно к ним подвесили гири на цепях, гудят, как у каторжного.
И тут у меня появилась крамольная мысль переночевать в жилище Стюарта, тем самым оказав хозяину – теперь я называл его не иначе – еще одну неоценимую услугу. Я знаю, где находится его квартира, куда выходят окна и где ключи. Я знаю, что сегодня наверняка никто к нему уже не придет. К тому же он просил приглядеть за Элиотом и цветами.
Я вдруг понял, что это шанс пожить в квартире, в престижном районе рядом с театром, ресторанами, ночными клубами. А значит, и рядом со своей работой. Не надо будет каждый день, опоздав в метро, переться в рабочее общежитие на окраине. Не надо платить каждый день по сто рублей за койко-место. За месяц, если подсчитать, накапывает четверть месячного заработка.
А тут я смогу спокойно пожить и последить за котом. А в случае чего – объяснить неожиданно явившемуся незадачливому Леонардо, что лишь хотел услужить: посмотреть за вашим котом и фикусом, так как ваша девушка послала вас, сэр, на три буквы. Не погибать же бедному животному от голода, в конце концов. Главное, ничего не брать. Там, в квартире, убеждал я себя, покопавшись в личных вещах, я смогу понять, как связаться с самим хозяином телефона.
Но одно дело – мысль, прокравшаяся в душу, а другое – набраться храбрости и заставить себя самого пробраться в чужую квартиру. От тепла кафетерия у меня закружилась голова. Ноги отказывались слушаться, но я все же нашел в себе силы встать с высокого стула.
9
Через десять минут я уже был у запомнившегося дома. Код в парадную я определил по стертым клавишам. Если все время дотрагиваться пальцами до железки, то она быстрее полируется. Этаж я уже знал. Осталось только, подняв кучу пыли, перетряхнуть коврики перед тремя квартирами, под одним из которых действительно лежал массивный ключ.
Трясущимися от усталости руками я просунул ключ в замочную скважину, как свои последние пять копеек в игровой автомат. Словно медвежатник, я пытался крутить ручку сейфа и влево, и вправо, но массивная стальная дверь в сладкую жизнь не поддавалась. На лбу в который раз за вечер выступила испарина.
Если вдруг соседка-домохозяйка выглянет в глазок и увидит, как я копаюсь в чужой замочной скважине, то она неминуемо вызовет милицию. И тогда придется мне опять полагаться на свои ноги.
Но тут мне в голову пришла мысль помолиться. Я сложил ладони, держа связку, как четки с минаретиком, прочитал молитву и даже приложился к ключам устами, а потом приложил ледяную связку к горячему лбу, смочив ключ слюной и потом.
Чудо не чудо, но мне это помогло, и я немного успокоился. А когда вновь стал вращать ключ, замок, скрипнув, поддался. Поворот, еще поворот, и вот я уже, как бык, вваливаюсь в темную квартиру и тут же прикрываю за собой дверь.
Фу, кажется, пронесло. Какое-то время ушло на то, чтобы отдышаться, присев на корточки, и привыкнуть к темноте. Незнакомый, приятно-острый запах чужого цивильного жилья щекотал ноздри.
Успокоившись, я начал искать выключатель, шаря по стенам ладонями. В какой-то момент мне показалось, что я нащупал некую кнопку. Но когда я нажал на нее, ничего не произошло. Только сверкнули искры глаз из глубины комнаты. Должно быть, это проснулся Элиот.
Уподобляясь животному, я решил пройти в комнату на ощупь и уже при свете луны, проникшем в окно, найти какой-нибудь источник электричества. Скинув ботинки и по-кошачьи мягко ступая, я прокрался вглубь. Пол подо мной, как я ощутил, был теплый и ворсистый. Не иначе с подогревом и с ковролиновым покрытием.
– Ну здравствуй, друг, – усевшись неподалеку от горящих глаз, я откинулся на мягкий остов дивана. – Теперь я буду тебя кормить.
Гладить незнакомого насторожившегося зверя я посчитал излишним.
10
И тут меня охватил приступ дикой радости оттого, что я могу вот так, скинув штиблеты, вытянуть горящие ноги и запросто развалиться на полу комфортного жилища в самом центре города. Сейчас я засну и высплюсь, не заморачиваясь по поводу обратной дороги. А завтра с утра мне не придется вставать на работу ни свет ни заря.
Я гордился тем, что у меня хватило силы духа и сообразительности проникнуть в чужой мир, а не тащиться в свою конуру на другой конец города. Что я нахожусь в квартире один, а не с кучей вонючих собратьев-гастарбайтеров, ибо частенько в нашей с Мухой комнате проводили ночи наши многочисленные земляки. В конце концов, просто тем, что я сэкономил – на жетоне метро и на проезде в маршрутке.