Сергей Евгеньевич увлекся написанием письма и был настроен подробно поговорить об этом. Николай с тоской понял, что быстро ему не вырваться.
«Пришлось мне порыться в интернете. Министра твоего зовут Захи Хавасс, он генеральный секретарь верховного совета древностей» — с удовольствием выговорил Сергей Евгеньевич. Он с гордостью показал на тусклом экране какой-то текст на английском. Указав Николаю на маленький вертящийся стул с протёртой обивкой, из под которой кое-где вылез поролон, он надел очки и торжественно принялся читать письмо вслух по-английски. Потом со словами: «А, ты же не понимаешь по-английски», он, спотыкаясь, прочитал письмо по-русски. В голове у Николая после рюмки водки немного шумело. Письмо ему понравилось, сам он бы не догадался написать египетскому министру так многословно и льстиво.
Принтер Сергея Евгеньевича, заляпанный и пыльный, печатал со злым скрежетом, как будто не печатал на бумаге, а уничтожал её, он то зажёвывал бумагу, то жалел картридж и строчка получалась едва видной. Наконец, с третьего раза чудо распечатывания произошло и Николай совсем уже хотел поблагодарить и бежать, но тут Сергей Евгеньевич напомнил ему, что письму нужен конверт с правильным адресом, конверт у него был. По его настоянию, они еще выпили за успех, и еще час выводили прямой и обратный адрес — задом наперед, как полагается в английском.
В следующую субботу Николай возвращался на электричке из Москвы из египетского посольства. Он был в отличном весеннем настроении: наконец-то он перестал впустую фантазировать, сидя в Рязани, и дело с его письмом сдвинулось.
Посольство Египта — с фашистского вида орлом на золотой табличке — он с трудом обнаружил в тихом московском переулке. Вылезший из будки полицейский с сонным лицом и широкими бёдрами показал подъезд, куда отнести письмо. Из подъезда навстречу Николаю выскочил египтянин — смуглый мужик с бородкой и выразительными печальными глазами — и повелительным взмахом руки его остановил. Из подъезда трое чернявых парней в белых рубашках начали выносить и грузить в газель какие-то коробки. Вдруг одна из тяжелых коробок упала, и оттуда высыпались пачки документов. Мужик с печальными глазами, метнув быстрый взгляд на Николая, прикрикнул на уронившего парня. Тот было начал оправдываться, но "печальные глаза" нетерпеливо перебил его, заорав: "Ла-ла-ла-ла…" — парень, помалкивая, стал на коленях собирать рассыпавшееся. Пока Николай ждал, он заметил, что из труб посольства идёт густой дым: посольство жило своей дипломатической загадочной жизнью. Николай неуверенно вошёл внутрь — просторный холл с креслами был пуст. Побродив, он, наконец, нашёл какого-то парня, говорившего по-русски, путаясь, рассказал ему про своё открытие и упросил взять письмо в верховный совет древностей. Николай вышел из посольства и медленно пошёл на вокзал.
Народу в вагоне было мало, из окон пахло весной. Николаю хотелось, как следует помечтать о поездке к пирамидам, но нечто отвлекало его от этих приятных мыслей. Напротив него сидела очень красивая смуглая черноволосая девушка, по виду индианка, на которую он боялся взглянуть. Она не сидела в телефоне, а спокойно смотрела перед собой и — то ли у неё форма губ была такая, то ли она слегка улыбалась — вероятно, над ним, что он никак не решится с ней познакомиться. В течение трёх остановок он сгибался под тяжестью этой, как ему казалось, презрительной улыбки. Николай думал: будет ли изменой жене, если он заговорит с индианкой. Он не находил никаких причин так думать, но совесть ему говорила, что изменой это будет. Когда он, наконец, убедил себя логически, что это не будет изменой и решил, что заговорит с ней, как только поезд проедет станцию, так она как раз на этой станции и вышла, мелькнув перед Николаем узким джинсовым задом. Николай почувствовал облегчение — теперь тяжелый выбор не висел над ним. Он попытался думать про древний Египет, но воображение рисовало ему секс с этой необычной девушкой, он представлял себе ее белье — по форме шва, проступавшего под туго натянутыми джинсами, воображал ее обнаженное смуглое тело — бесстыдно полностью лишенное волос и покрытое татуировками, как он видел на фото из журнала в раздевалке на работе.