Не говоря ни слова, Виктор-младший привел их в жилое помещение. Только сейчас Виктор понял, что и здесь он видел еще не все. Мальчик прошел с ними в небольшую комнату. Судя по отделке и научным журналам, это была комната Виктора-младшего. В ней стояли кровать, столик, складные стулья и кресло. Виктор-младший указал на стулья, стоявшие вокруг столика, и сел. Виктор и Маша последовали его примеру. Мальчик оперся локтями на стол, сцепив пальцы. Взгляд его пронзительно-голубых глаз, сверкавших, как сапфиры, переходил поочередно с Виктора на Машу.
– Я должен знать, что вы собираетесь теперь делать. Я был с вами откровенен. Теперь ваша очередь быть откровенными.
Виктор и Маша переглянулись. Виктор молчал. Тогда заговорила Маша:
– Мне нужно знать правду о Дэвиде, Дженис и мистере Кавендише.
– В данный момент я не собираюсь обсуждать второстепенные вопросы, – сказал Виктор-младший. – Меня интересует обсуждение значимости моих проектов. Надеюсь, вы смогли оценить небывалый размах экспериментов. Их значимость перевешивает все остальные моменты, которые при других обстоятельствах было бы уместно обсудить.
– Боюсь, что мне необходимо получить ответ на свой вопрос, прежде чем я смогу судить еще о чем-либо, – ответила спокойно Маша.
Виктор-младший посмотрел на отца.
– Ты тоже так считаешь?
Чуть помедлив, Виктор кивнул.
– Этого я и боялся, – пробормотал Виктор-младший. Он сурово посмотрел на них, как будто это он был их отцом, а они его провинившимися детьми. Наконец он заговорил.
– Хорошо, я отвечу на ваш вопрос. Я скажу вам все, что вы хотите знать. Три человека, о которых вы говорили, собирались выдать меня. В тот момент это угрожало моей работе. Я пытался не допустить, чтобы они узнали что-либо о моей лаборатории, но они упорствовали. Мне пришлось положиться на природу.
– Что это значит? – спросил Виктор.
– Поскольку я вплотную занимался факторами роста, задействованными в решении проблемы искусственной матки, я обнаружил, что некоторые протеины действуют как мощные запускатели протоонкогенов. Я запечатал их в красные кровяные шарики, а затем предоставил все природе.
– Ты имеешь в виду, что ты их ввел в кровь?
– Естественно, я их ввел! – резко ответил Виктор-младший. – Такие вещи нельзя давать как таблетки.
Маша пыталась оставаться спокойной.
– Ты говоришь, что убил своего брата. И ты что, не испытываешь никаких чувств?
– Я действовал лишь как посредник, промежуточное звено. Дэвид умер от рака. Я его умолял оставить меня в покое. Но вместо этого он постоянно преследовал меня, думая, что сможет подставить мне ножку. Он действовал так, потому что все время ревновал.
– А что с двумя недавно умершими детьми? – спросила Маша.
– Мы не можем перейти к более значительным вещам? – крикнул Виктор-младший, ударив кулаком по столу.
– Ты спросил нас, что мы теперь собираемся делать, – сказала Маша. – Сначала нам нужно знать все факты. Так что с детьми?
Виктор-младший побарабанил пальцами по столу.
– Они становились слишком умными, начинали осознавать свои возможности. Мне не нужны были конкуренты. Это было несложно – всего лишь добавить немного цефалоклора в молоко в детском саду. Уверен, что остальным детям это не повредило.
– А что ты почувствовал, когда узнал об их смерти? – спросила Маша.
– Облегчение.
– Печаль, вина – ничего такого? – настаивала Маша.
– Мама, это не психотерапевтический сеанс, – отрезал Виктор-младший. – И мои чувства здесь не имеют никакого значения. Теперь вы знаете все секреты. Сейчас ваша очередь быть честными. Я хочу знать ваши намерения.
Маша взглянула на Виктора, надеясь, что он выскажет свое мнение по поводу дьявольских действий сына, но Виктор безучастно смотрел на мальчика. Ошеломленный, он не в силах был говорить. Маша истолковала его молчание как принятие, может быть даже одобрение, действий сына. Неужели его настолько захватили достижения Виктора-младшего, что он готов сбросить со счетов пять убийств? Убийство его собственного сына? Ну уж нет, она-то точно не собирается молча принимать все это. Черт с ним, с Виктором.
– Ну так что? – настаивал их сын.
Маша повернулась к нему лицом. Его немигающие глаза смотрели на нее с холодным ожиданием. Их кристально-голубой цвет, так удивлявший их с самого рождения, его золотые кудри ангела заставили Машу заплакать. Ведь он тоже был их сыном, разве не так? И если он совершил эти странные поступки, была ли в этом его вина? Ведь он был результатом научного эксперимента. И что бы там ни совершил Виктор для обеспечения его сверхинтеллекта, видимо, это было сделано в ущерб совести. Если Виктор-младший и был виноват, на его отце лежала не меньшая вина. Маша почувствовала неожиданное сочувствие к мальчику.
– Виктор, – начала она, – я думаю, твой отец не осознавал всех последствий своего эксперимента...
Но сын прервал ее.
– Совсем наоборот. Он прекрасно знал, чего он хочет добиться. И теперь, глядя на меня, на все мои достижения, он понимает, что эксперимент прошел успешно. Я именно то, что он хотел, на что надеялся. Я такой, каким бы он хотел быть сам. Я – то, чем может быть наука. Во мне будущее. – Мальчик улыбнулся. – Лучше бы тебе принять меня таким, какой я есть.
– Может быть, в научном смысле твой отец и намеревался сделать тебя таким, – продолжала, не смущаясь, Маша. – Но не думаю, что он мог предвидеть, какую личность он создает. Виктор, я хочу сказать, если ты действительно совершил эти убийства, если ты производишь кокаин... и не в состоянии увидеть моральной стороны своих действий, ну что ж, в каком-то смысле это не только твоя вина.