Не было никаких способов остановить мысль Хорна, кроме одного. Изучая его сознание, Коуди узнал многое об этой гордой, несгибаемой, ненадежной личности. Сейчас он знал о Хорне больше, чем тот знал о себе сам. И он нашел одну жизненно важную точку. Хорн не был психически больным, он не терял связи с миром, но, как и многие параноики, он демонстрировал симптомы сумасшествия, и одним из них была устойчивая тенденция к тому, что Алленби назвал бы гипногогическими галлюцинациями – яркие чувственные образы, возникающие в полусонном сознании непосредственно перед сном. А подобные галлюцинации было легко вызвать гипнозом.
Коуди нужно было только убедить Хорна, что тот испытал кратковременную галлюцинацию. Да… и еще… еще очень многое.
По крайней мере Коуди хорошо представлял себе, к чему такие образы приведут параноика при его мании преследования и величия. И Коуди спроецировал идею, что он, представитель Болди, пришел к Хорну, чтобы предложить ему перемирие, заключить пакт с параноиками против людей – точное подобие тех ярких фантазий с исполнением желаний, который должен был часто испытывать Хорн. И в то же время он вызывал мысленный образ Джаспера Хорна, и дал Хорну увидеть его.
Эти действия были достаточно естественны, даже в рамках галлюцинации. Когда вы общаетесь с кем-то, то выстраиваете его образ в своем сознании, причем куда более многогранный, чем обычный зрительный образ. Ваши впечатления от его эмоциональных характеристик, его воспоминания, его мысли, сложный образ всей личности, какой вы ее воспринимаете, выстраиваются в субъективное приближение реального человека, с которым вы общаетесь. Пылающий образ Дьявола стояла между встретившимися мыслями, ослепительно яркий и живой, настолько, что мрачный разум параноика никогда не видел такого.
Древние греки знали, что означает механизм отождествления – они рассказали историю Нарцисса. И на эту приманку попался Джаспер Хорн, который не мог никого, даже бога отождествить с кем-либо кроме себя. Его параноидальный эгоизм отражал самого себя в этом эго-образе, и отражался снова и так до бесконечности, пока Коуди мягко проверял и трогал его мысли и высматривал первые провалы в сознании.
Наконец Хорн приостановил формирование мысленного образа, который должен был уничтожить Померанса. Параноик замешкался в нерешительности, здравый смысл подсказывал ему, что Болди не могут прислать представителя для капитуляции, а, значит, чувства, предупредившие его о присутствии Коуди, обманули его. Подобная паника не была внове для Хорна. Это подтверждало, что его чувства сыграли с ним шутку.
Очень, очень мягко, все еще поддерживая слепящий эго-образ Джаспера Хорна в качестве переливающейся наживки на снаряженном крючке, Коуди послал тихие мысли-намеки, проскользнувшие в мерцающее сознание. Сначала это были довольно правдоподобные мысли, по крайней мере, правдоподобные для параноика. Убаюканный Хорн наблюдал за эго-образом, который он сам часто выстраивал, но никогда не видел таким ясным и слепящим. Нарцисс смотрел на свое отражение в ясной глубине сознания Коуди.
Так, сидя в одиночестве в ресторанном кабинете, Хорн постепенно ослабил бдительность, и мягкое наступление Коуди перешло в другую область. Посылаемые Коуди мысли уже были не столь истинны, но все же не были полностью фальшивыми, чтобы не спугнуть параноика, который считал их своими собственными.
"У меня и прежде случались такие галлюцинации. Обычно перед тем, как заснуть. Сейчас они снова у меня. Значит я, должно быть, засыпаю. Я хочу спать. Мои веки тяжелеют…"
Усыпляющие, монотонные мысли начали подавлять сознание Хорна. Постепенно нарастала сонливость. Нарцисс смотрел на Нарцисса…
"Спать, спать, – шептала мысль Коуди. – Ты не проснешься, пока я не прикажу тебе. Более ничего не разбудит тебя. Спи крепко… спи."
Параноик спал.
Коуди изо всех сил побежал по улице. Изо всех Болди Америкэн Гана ближе всех к исследовательской лаборатории был только он сам, и если нужно было спасти Померанса, то это была только его задача. И он легко мог потерпеть неудачу. Джаспер Хорн сидел в гипнотическом сне в людном ресторане, и в любой момент кто-нибудь мог заговорить с ним или пробудить его сознание. Гипноз не был глубоким. Несмотря на последние заклинания Коуди над параноиком, тот мог быть разбужен кем угодно и довольно легко.
Коуди продолжал бежать. Положим, он сумеет вовремя вытащить Померанса из лаборатории. Сможет ли он вернуться в ресторан прежде, чем проснется Хорн?