Он ехал по улицам города, вмиг превратившегося в сумасшедший дом, и холодный пот липко приклеивал к спине рубаху, влажно ощущался на ладонях.
Троллейбусы, автомобили, автобусы замерли по команде чьей-то злой воли. Пассажиры, прохожие, стражники в будках, продавцы за витринами магазинов корчились от смеха, а потом внезапно стали рыдать и кататься по земле и по полу. Вой и визг захлестнул весь Асинтон, и, подгоняемый этими дикими звуками, Сильвобрук мчался к пустырю, объезжая застывший транспорт. На ходу заметил несколько мотоциклистов и дорожных рабочих в касках, в недоумении взиравших на происходящее. Было жутковато при мысли о том, что подобную картину можно увидеть в конторах, школах, заводских цехах, в любом учреждении и жилом доме. «Однако хулиган не очень изобретателен», — решил Сильвобрук, услышав, как уличный хор затянул: «Стоит над Асинтоном смог…» Когда же вслед за этим люди стали бухаться на колени и, подняв глаза к небу, восклицать: «Девушка Гастрик — самая прекрасная в Асинтоне! Живи и славься, славься и живи!» — ему стало смешно, и страх от царившего вокруг безумия исчез. Вот оно что! Оказывается, это дело рук зазнавшейся дочки Баатов! Ну и ну! Однако нечего бояться чего-то ужасного — у этой дурочки довольно примитивная фантазия. Но, вероятно, догадалась закрыться изнутри.
Неподалеку от пустыря он остановился и забежал в хозяйственный магазин. Не обращая внимания на стоявших на коленях продавщиц, схватил с полки железный лом и, вновь оседлав мотоцикл, помчался, мысленно прокручивая свои будущие действия.
Еще издали заметил перед домом беснующихся мутантов и звонарей. Двинул мотоцикл прямо по заросшему травой, в рытвинах и кочках пространству. Соскочив с седла, подбежал к стоявшему на коленях Тингу, схватил его за руки, воздетые к небу, и силком потащил к сараю — все-таки парень более мускулист, чем он, но тот упирался, восклицая восхваления Гастрик. Тогда Сильвобрук снял с головы шлем, надел его на Тинга, и тот, вмиг сообразив, что от него требуется, схватил лом и побежал к сараю. Не без труда Тинг сорвал дверь с петель и, вбежав в помещение, остолбенел: рядом со сверкающей никелем сферой стояла вовсе не Гастрик, присвоившая себе прекрасное лицо сестры, а еще недавно любимая им Астрик, которую он час назад оскорбил присутствием своей новой подружки Лолы. Но что за внешность была у нее! Если последнее время губы и глаза девушки уже приняли почти человеческий вид, то сейчас лицо ее стало как у прежней Гастрик и даже ужасней оттого, что это было лицо девушки, а не девочки. И вдруг он догадался — перед ним и есть Гастрик, к которой вернулся прежний облик. Тинг подбежал к ней, схватил за плечи и оттащил от аэронооса. В сарай вошел Сильвобрук, поднял с полу лом и, размахнувшись, ударил им по щитку с рубильниками. В сарай вбежали мутанты и звонари.
— Я изобрел чудовище, к которому не должны прикасаться ничьи руки — ни злых, ни добрых людей, — сказал Сильвобрук тяжело дыша и вытирая ладонью лоб. — Сегодня я понял, что нельзя доверять никому, если даже ангельская душа этой девушки сотворила такое…
Тинг схватился за голову:
— Да вы же ничего не поняли! Это не Астрик, а Гастрик, к которой вернулось ее настоящее лицо! Это она издевалась над горожанами и теперь наказана: вновь стала похожа на жабу, и мне совсем не жаль ее.
— Что вы наделали, Сильвобрук! — с отчаянием сказал Черепок.
Гастрик, забившаяся в угол и до смерти напуганная тем, что ее застали на месте преступления, неожиданно встрепенулась и хрипло закричала:
— Зеркало! Дайте мне зеркало!
Колибри достала из кармана куртки крохотное зеркальце и поднесла его к девушке. Выпученные глаза Гастрик с минуту не мигая смотрели на свое безобразное отражение, затем она медленно осела на пол, облик ее стал стремительно меняться, и вскоре все увидели вместо нее Астрик, такую, какой она была раньше и даже лучше. Она открыла глаза, осмотрелась, прислушалась к чему-то внутри себя, и вдруг ее прекрасное, одухотворенное лицо на миг затуманилось болью.
— Гастрик! — прошептала она, глаза ее наполнились слезами. — Бедная сестричка… Она умерла…
— Как? — не понял Тинг.
— Она больше никогда не появится вместо меня, — всхлипнула Астрик.
— Вот и хорошо, — сказал Сильвобрук и несколькими ударами ломом со всего плеча окончательно разрушил аэроноос.
Тинг подошел к Астрик, помог ей встать.
— Но ведь это замечательно, что ты теперь всегда будешь такой красивой! — восхищенно сказал он и покраснел, вспомнив о своем предательстве.