— Ты, кто по жизни, будешь? — обратился к Руфату с вопросом один из обитателей камеры, совсем ещё молодой, но крепкого спортивного телосложения парень, с явно выраженной, кавказской внешностью. — Какой масти?
Открыв глаза и взглянув на парня исподлобья, Руфат промолчал. Решил, что ниже его достоинства, вступать в полемику с молодым — в камере были люди и постарше.
— Ты не молчи, ботало-то, открой. Или тебе западло разговаривать с нами?
— Тебе чего надо? — нахмурившись, спросил Руфат и встал.
— Когда тебя спрашивают, надо отвечать, — сказал парень и подошёл поближе.
— Много чести будет для тебя, сопляк, — усмехнулся Руфат.
— Ни хрена себе! Это же рамс! Какое-то чмо будет здесь зехера выкидывать!? — с растерянным видом завопил парень и оглянулся на сокамерников, явно надеясь на поддержку. — Надо его на парашу посадить!
— Ну, так посади, — с безразличным видом сказал один из сокамерников. Остальные, с ухмылками, наблюдали за развитием событий.
— Слышал, что общество решило? — почувствовав поддержку, усилил наезд парень, — так прошу пожаловать на парашу.
Услышав эти слова, Руфат не долго думая, резким, коротким ударом сбил парня с ног. Тот упал на кого-то из сокамерников, но через секунду вскочил и с криком: — Падла! Да я тебя сейчас урою! — бросился на противника. На этот раз Руфат «успокоил» его ударом ноги. Парень, ослеплённый яростью, попытался подняться и опять броситься на Руфата, но его окриком остановил сидевший в самом углу камеры, мужчина: — Казбек, сядь, и не мельтеши перед глазами!
— Шаман, так я же по-понятиям…, - начал было возражать парень, но мужчина перебил его словами: — Ты парень горячий, но именно ты сегодня рамсы попутал и, значит, рано тебе ещё блатовать в хате. Научись вначале разбираться в людях.
Парень затих и как-то сразу успокоился.
— Меня кличут — Шаман. Слышал про такого? — уже обращаясь к Руфату, сказал мужчина.
— Слышал.
— Вот и я про тебя слышал. Мы, хотя и сидим тут взаперти, слухи и до нас доходят, — негромко сказал Шаман. — Здорово ты Наркома и его шестёрок урезонил. Одобряю. Мы, ведь, тоже здесь из-за козлов паримся, глушим их по-чёрному, а хозяину это не нравится.
— Так это ты их…? — спросил Казбек и протянул руку. — Извини, я же не знал.
Руфат молча пожал протянутую руку и все в камере поняли, что примирение состоялось.
— Я думаю, что хозяин тебя специально к нам забросил, — продолжил разговор Шаман. — Наверное, хотел, чтобы мы тебя «прессанули». Но он просчитался, мы на ментов не пашем. Так что, живи спокойно и не думай, будто мы твои враги, скорее наоборот. И ещё хочу тебе сказать, найди себе на зоне корешей, одному будет тяжко.
— Я воспользуюсь твоим советом, — сказал Руфат и медленно закрыл глаза, ему нестерпимо захотелось спать.
— Я, смотрю, ты уже кимаришь. Ночью не спал?
— Какой может быть сон в холодильнике, всю ночь чечётку отплясывал.
— Так ложись на свободное место и дави ухо. Как говорится — утро вечера мудренее.
Сопротивляться, и бороться со сном у Руфата не осталось ни сил, ни желания, и буквально, через несколько минут он уже крепко спал…
Глава 7. Расписание судеб
…Совсем по-другому встретили на зоне Графа.
— С прибытием, — пожимая руку пожилому зэку, сказал Лютый. — Рассказывай, как там отдохнул «на больничке»?
— А-а, — безнадёжно махнул рукой Граф, — одно название только, что республиканская больница, а так…Такие же «лепилы», как и у нас. Чувствую, что скоро накроюсь «деревянным бушлатом». Рак у меня.
— Брось тоску нагонять, ещё и на воле поживёшь.
— Это вряд ли. Свой приговор я увидел в глазах Императрицы, она только заглянула в сопроводиловку, и по её взгляду я всё понял.
— Ничего, мы тебя тут своими, народными, средствами лечить будем. Как там, в песне, поётся — «Есть у нас ещё дома дела». Ждут нас, Крым и Сочи, рестораны и дома отдыха, хорошие врачи и хорошая еда. Но, это всё в будущем, а пока, выпей чифиря, и всё будет нормально.
— Какой там Крым? — вздохнул Граф, принимая кружку горячего, круто заваренного, душистого чая. — Для меня, теперь, это несбыточная мечта, а так хотелось бы…
Лютый, понимая душевное состояние своего собеседника, ничего не сказал в ответ, только с сочувствием покачал головой и с жалостью посмотрел на больного и худого старика. С Владленом Фёдоровичем, он познакомился в конце восемьдесят пятого года, когда тот пришёл в колонию этапом из Москвы. Бывший высокопоставленный чиновник получил пятнадцать лет строгого режима за взятки и махинации с приписками по нашумевшему тогда, «Хлопковому делу».