— Ну да. Я их тебе дарю.
Раки, перемахнув через ноги Нобуо, стали расползаться по полу. Самих раков не было видно. Слышался только тихий шорох клешней.
Нобуо стал снова смотреть на фейерверк. Тело его было липким от пота. Взглянув на Киити сбоку, он увидел, как в его зрачках отражается бледный свет с того берега.
А раки из веника всё ползли и ползли. Незаметно они стали проникать в комнату, повсюду слышалось, как они шуршат. И из-за фанерной перегородки тоже слышался шорох. Он был чем-то похож на шипение, с которым стрела фейерверка чертила по небу, и почему-то напоминал тихое всхлипывание.
Нобуо, как завороженный, прислушивался к этому странному шороху и очнулся, только услышав гудок парового катера.
— Я пойду, — вдруг засобирался Нобуо.
— Не уходи, я тебе еще что-то покажу. — Киити поднялся, оперевшись на плечо друга.
— А что?
Киити налил масла из лампы в большую чашку и положил в нее раков.
— Они сейчас напьются масла…
— А ты что будешь делать?
— А потом начнут этим маслом захлебываться, — вкрадчиво сказал Киити, разложил раков по краю чашки и поджег. Маленькие синие огоньки рассыпались по чашке. Одни раки сразу сгорели дотла, а другие превратились в маленькие ползущие факелы. Охваченные синим пламенем раки издавали страшную вонь и неприятный треск. Во все стороны сыпались крохотные искры.
— Правда, красиво?
Коленки Нобуо предательски дрожали. Его охватил ужас. Даже его детскому несмышленому уму было понятно — то, что делает Киити, не совсем нормально.
Киити тряхнул веник, опять бросил нескольких раков в масло. А потом снова поджег.
— Ки-тян, не надо… Давай больше не будем, а? Огоньки снова поползли. Один упал в реку, но несколько оказалось в комнате.
— Это же опасно, Ки-тян. Может пожар случиться…
Горящие раки расползались по полу, оставляя за собой маленькие искорки. Киити, опустив руки, бездумно наблюдал за огоньками. Когда Нобуо стал ползать на четвереньках, пытаясь потушить огонь, медленно встала Гинко, которая, казалось, спала. Она не спеша стала подбирать горящих раков и по одному кидать в реку.
По борту поползла тоненькая огненная нитка. Нобуо попробовал потушить ее, но огонь стремительно полз дальше, к корме. Нобуо на четвереньках попытался догнать ее и уже почти догнал, но в это время рак упал в реку. Тут Нобуо невольно заглянул в окно соседней комнаты…
Он увидел в темноте лицо женщины и чью-то спину, сплошь покрытую голубыми огоньками; спина дергалась и извивалась. В комнату пробивались полоски света с того берега.
Нобуо вгляделся в лицо женщины. Узкие глаза не мигая смотрели на него. Голубые огоньки замелькали еще быстрее… Мальчика бил озноб. Он стал пятиться к борту. Как только он оказался в комнате брата и сестры, его стали сотрясать рыдания. Нобуо позвал брата и сестру, и вдруг увидел в углу темные фигурки, молча смотревшие на него. Все еще плача, он на ощупь обулся, шатаясь перешел через доску и почти ползком поднялся по узкой тропке. Фейерверк продолжался…
Дней через десять после праздника Симпэй решился на переезд в Ниигату. Неожиданно нашелся человек, готовый купить столовую на пятую часть дороже ее стоимости.
Садако противилась решению мужа до последнего, но участившиеся приступы астмы сделали ее более уступчивой. Покупатель поставил условие освободить землю и дом к середине августа.
— Что ни говори, а покупатель-то в торговле собаку съел. У него, наверное, какие-то свои планы. И для нас время подходящее. Нобуо успеет к новой четверти в другую школу.
В суете внезапных сборов к переезду Симпэй весело рассказывал о видах на новую работу, о том, что за город Ниигата, о том, что там бывает много снега. И видимо, постепенно Садако смирилась, потому что и она стала поддакивать мужу.
— Да к тому же там воздух чистый. Для меня-то все будет лучше.
— Вот то-то и оно. Разве можно жить в таком пыльном месте? А я в Ниигате возьмусь за работу как следует…
После той праздничной ночи Нобуо не встречался с Киити. Брат с сестрой перестали приходить в гости, и Нобуо тоже не бывал у них. Он проводил все дни в одиночестве, играя у храма Эбису или бездумно глядя из окна на реку. Он все надеялся, что увидит, как Киити бежит по мосту в сторону его дома. В тот день, когда ему сказали, что они переезжают в Ниигату, он дошел было до плавучего домика. Но вдруг в памяти всплыли узкие глаза женщины и маленькие огоньки… И он просто не смог спуститься вниз по знакомой тропке. Нобуо кинул несколько камешков на крышу домика. Если Киити выглянет, решил он, сделаю вид, что просто стою на мосту. Вдруг Киити простит его за то, что он так громко плакал в ту ночь… Но с суденышка никто не выглянул. Нобуо медленно пересек мост и вернулся домой. Расставание с людьми, прощание с местом, где родился и жил, — всё это было еще непонятным восьмилетнему мальчику.