— Ясненько. Идейный противник, значит. — Неуклюже пошутил Бочка.
— Нет, Фил — друг, — встрепенулась Элли. — Он добрый, честный и… — она покраснела.
— Отстань от девушки, — аккуратно вмешался в беседу Мут. — Давайте, спускайте Фила. Ребята ему соорудили «насест» в углу. Пусть отдохнёт, отойдёт немного. Фунтик, переведи ему. — Обратился сталкер к украинскому «ботанику». — Да чая покрепче бедолаге налей, не жалей сахара. Сейчас, сосуды расширятся, и полегчает.
Ученые спустились вниз по крутой лестнице и зашли в уже гораздо более опрятное, освещённое керосинками помещение. Усадили Фила на доски, прикрытые ветхим тряпьём, и он с облегчением привалился щекой к холодной, крашенной стенке.
— Good… — чуть слышно выдохнул он. Элли села рядом и налила ему напитка из своего термоса.
— Как ты? — Спросила она по-чешски. Фил ответил ей, и завязалась тихая беседа.
— Воркуют, голуби. — Осклабился Фунтик. — Какая красивая пара бы сложилась…
Заметив, как Мут нахмурился, "ботаник" не упустил возможности его подначить:
— Смотрю, ты на Элли глаз положил? Без шансов. Она — девчонка с запросами. Ей сталкерюги даром не нужны. Она интеллигентных любит. Таких, как Фил. Интеллект и французский одеколон против грубой силы с ароматами спирта… Как думаешь, что победит? Если ты понимаешь, о чём я. — На этом месте Фунтик неприлично хохотнул, и Мут подставил ему кулак под крючковатый нос.
— Так, хорош в чужом исподнем копаться, как бабка. — Скорчил он суровую рожу. — Бери коллег, и дуйте в соседнюю галерею к Бесо. Вован тебя проводит. Там они пытаются добыть электричество. В тёмном подвале сидеть вообще не «айс». Вот и найдём применение вашим светлым головам.
Фунтик перевёл коллегам напутствие Мута. Они понимающе закивали. И в тот же миг грянула первая, самая мощная волна Выброса, застав группу врасплох, даже в этом глубоком бункере.
Земля затряслась и махом ушла из-под ног. Взор заслонила багровая пелена. А давление зашкалило так, что казалось, белки глаз вот-вот лопнут от пульсации и выльются на пол, пузырясь и шипя… Есть только боль и холод кафеля на щеке. И больше ничего вокруг…
Кое-как отдышавшись, Мут приподнялся с пола. Гул, нарастающий в сознании усиливался с каждым вдохом. Казалось, череп вот-вот разорвёт.
— Так, ребята, — сквозь слезы и кашель скомандовал он. — Все, кто ещё стоит на ногах, быстро ложимся, как есть, и замираем. Первые минуты самые сложные. Потом отпустит…
— Аааааай, головаааа… — скорчился на грязном кафеле Фунтик.
Кого-то в соседней галерее уже рвало. Элли, бледная и потерянная привалилась к стене. Фил держался стоически, обнимая ее за плечи и прикрывая ей голову ладонью.
— Не поможет, Ромео. — Не выдержал Мут. Фил, слава Богу, не знал русского.
Ещё секунд двадцать отупляющей боли. Далее пришёл дикий озноб. Тело трепало, как будто в горячке. Элли с Филом, как попугаи-неразлучники прильнули друг к другу головами и зябко кутались в грязные одеяла.
У Фунтика из носа побежала струйка крови, а он испуганно ловил её руками, будто не понимая, что происходит.
В соседнем помещении послышались удары и звуки чьей-то борьбы. Секунд тридцать возни, и все затихло. Первая волна миновала.
В помещение вбежал разгоряченный Бесо:
— Фанат поймал «горячку». Пришлось вырубить. Бился башкой о стену. А так, все в норме.
Фунтик испуганно воскликнул, утирая нос рукавом:
— Какой кошмар! Да неужели такое возможно?..
— Ты впервые переживаешь Выброс вне научной станции? — Обратился к нему Бесо.
Фунтик зябко передёрнул плечами:
— Ага. Так ещё ни разу не накрывало. И тошнит.
— Зелёные вы совсем. Етиху-мать, «ИССЛЕДОВАТЕЛИ». — Смакуя каждый слог, почти издевательски проговорил Бесо, но рассмеялся, махнул рукой в сторону Фунтика и поманил к себе Мута. — Кажись, пронесло. Отойдём? У меня к тебе имеется конфиденциальная беседа.
— Ну, пойдёмте, товарищ командир. — Мут аккуратно просочился в коридор и прикрыл тяжёлую дверь поплотнее.
— Как тебе Бочка и его братия? — Спросил, обыкновенно громкий Бесо, трагическим шёпотом.
— Честно говоря, мутные чуваки. — Поделился Мут своими опасениями с командиром.
— Петренко им доверяет. Рассказывал, как его ребята ходили с Бочкой в долгие рейды. Сам он раньше состоял в «Долге», но вышел из группировки и пропал на пять лет. Говорил, что жил на большой земле, о Зоне не помышлял — выгорел. А год назад вернулся обратно и стал устраивать «сафари» для богатых. На кабанчиков там поохотиться, водки попить. В общем, ты понимаешь. — Подмигнул Бесо. — Так вот, впервые после долгой разлуки я увидел его накануне рейда. И он совсем те тот, что был раньше. Ну прям другая личность. Не могу отделаться от ощущения, что незнакомец напялил «костюм» с рожей Бочки… но внутри — не он. Поручиться могу.
Мут напрягся:
— Да ну брось, Бесо. Давай, не будем бредить. Пять лет — это долгий срок. Много воды утекло. Да вы и раньше, как я понял, не были закадычными друзьями.
— Но я его знал. Хорошо. — Вздохнул лидер группы. — А теперь кажется, что впервые в жизни вижу. Что-то тут не чисто. Нужно за ним присматривать. И за его ребятками тоже. Мы — люди подневольные. Петренко сказал — идти с ними в рейд, мы взяли под козырёк. Но последним дураком буду, если сейчас расслаблюсь…
Мут (даже с неким облегчением) пообещал Бесо приглядывать за Бочкой и его людьми. На том и сошлись.
— Фанат с Вованом тоже в курсе, если что, — подытожил командир. — Они — верные ребята. Ходили "отмычками" у каких-то придурков по "зелёнке". Я их заметил и позвал в свою группу. Считай, спас. Ребята мне, как младшие братья. И тебя вот в известность ставлю тоже. А это, кстати, знак доверия.
Мут на автомате кивнул. Но мысль его уже бежала дальше. Далеко за пределы этого бункера и данной беседы с Бесо. В тот самый день, когда он впервые увидел Бочку. Прямо перед уходом в рейд.
Сталкеры стояли и перешёптывались своей маленькой группой. А Мут невольно подслушал их беседу. Речь шла о редком артефакте под названием "Туманность", способном менять лица людям на время. И та информация зацепила Мута, кольнула… О чём он и вспомнил сейчас, решив незамедлительно поделиться информацией с Бесо.
— О чем конкретно шла речь? — Ошарашенно спросил командир. — Они хотели найти в рейде этот арт или обсуждали, что уже его нашли? Всегда думал, что это часть сталкерского фольклора. Байка…
— Не могу знать, — развёл руками Мут. — Но это многое объясняет. Арт существует в природе Зоны, но он очень редок и токсичен. А действие "Туманности" — строго временное. Не более суток, далее — неделя на перезарядку. А мы уже несколько дней в рейде. Поэтому физически, — с нажимом произнёс сталкер, — это определённо Бочка. Но что-то нечисто в этой истории… аж лодыжка раненная зудит. А я ей всегда опасность чую…
— Ну, как говорится, поживём увидим, — протянул Бесо.
— Ага. Доживём — узнаем, выживем — учтём, — немного грустно рассмеялся Мут, окончив пословицу.
***
По итогам первой волны было принято решение — глубже в убежище не лезть. Не известно, какие твари заняли нижние галереи, но оттуда иногда доносились довольно пугающие звуки. Люки вниз кто-то плотно задраил, и мутантов можно было не опасаться.
Бесо с Вованом наглухо закрыли внутренние защитно-герметические ворота бункера, и отголоски Выброса лишь изредка доходили до группы, ощущаясь, как удары и покачивания земной тверди.
У входа в достаточно сохранном виде висела схема бомбоубежища. Несколько условных этажей, уходящих вглубь. Два запасных выхода на случай завала основного.
— Да будет свет! — Сказал Севан — вольный сталкер в новеньком, натовском комбинезоне с «Сайгой» на плече. И зажег керосиновые светильники, расставленные по углам. — Кто-то пережидал здесь выброс и оставил нам подарки. Но нечто — время, звери или стихия, — разбомбили это милое гнездовье. Хорошо, не затопило. Всё же, делали в Союзе — на века…
— Ребята нашли санитарно-бытовые отсеки. В принципе, канализация рабочая, но воды давно нет. Так что, разместились с комфортом. По меркам Зоны — с королевским. — Перебил его вбежавший в комнату высокий, крупный "долговец" по кличке Князь.