— Я не планирую.
— Все так говорят, а потом дрочат, — усмехнулся кошак и продолжил мягкую убаюкивающую речь. Вор не заметил, как стал клевать носом и через некоторое время просто вырубился с бокалом вина в руке.
Две недели ничегонеделания растянулись в целый месяц. Блин, даже книг не дали. Но целитель, точнее целительница, невысокая очаровательная снежная полуэльфийка, сказала, чтобы он даже не думал чем-то занять свой мозг. Она вообще совершенно не по-эльфийски грубо выражалась, когда лечила его. Её нежные ментальные прикосновения плавно что-то ставили на место в его мозгу, а она ругалась на тех мясников, что буквально исполосовали психику Дорана на куски.
В одно прекрасное утро, когда вор уже вполне осознанно начал присматриваться к окружающему саду на предмет улизнуть, появился кошак, заявив:
— Ебать Елиразоли в сраку, хуй восстановили, блестит как новый.
Юноша с трудом понял, что его только что сравнили с мужским половым органом. Лорд явно был аристократом, вот только его речь на аристократичную никак не тянула. Такое количество грубого мата он не слышал даже от знакомых столичных грузчиков.
— Пошли.
Вор молча проследовал за хаджитом. Идти пришлось долго, почти километр, так и не достигнув граница сада, они взошли на портальный камень и оказались внутри какого-то помещения. Долгий переход по кривым коридорам и лестницам, и наконец, открытая терраса, на высоте где-то метров сто. Всё это время лорд молчал, погруженный в собственные мысли. Доран же постигнув видимость дзена за прошедший месяц тоже не рвался нарушать тишину.
— Столовая, — пояснил кошак, — жрачка — первый сорт.
Вор посмотрел на указанный стол, но никакой еды не увидел. Лишь пару шестигранных стаканов и нераспечатанную бутылку с какой-то янтарной жидкостью. Кошак плюхнулся в кресло, взглядом показал напротив, вырвал пробку из бутылки и разлил жидкость по бокалам. Доран по запаху понял, что это пойло очень похоже на то, что пил Тёмный Герцог при их первой встрече.
— Трахаться не хочется? — кошак был в своем репертуаре. — Нет? Странно, я бы через месяц какую-нибудь целительницу точно разложил бы в беседке, — вор уже привык к манере изложения хаджита и лишь закатил глаза, — можно тебя отправить в весёлый квартал, там много очаровательных суккуб, эти ненасытные пёзды однозначно не пройдут мимо такого красавчика как ты, но… я бы на твоём месте не стал. Кастрация в столь юном возрасте не то, что хочет любой половозрелый мужчина.
— Кастрация?
— Похуй. Не бери в голову, потом сам поймёшь. Это меня точно не ебёт, но я бы предпочёл иметь тебя целым и невредимым.
Вор понял, что он ничего не понял.
— В общем, до пизды. Едем дальше. Давай о важном. Ты же вроде не тупой? — доверительно муркнул кошак.
— Вроде нет, — сейчас восстановившийся вор чувствовал, что его собеседник очень непрост, и под маской матершинника скрывается хитрый ум. К тому же он явный направленный эмпат, тонко чувствующий другую сторону.
— Ну, будем, — сказал кошак. Ударившиеся стаканы издали приятный перезвон, и оба мужчины пригубили напиток. Вор закашлялся от столь концентрированного вкуса, на что хаджит Алеа'грат заметил, — бухло у Владыки охуенное. Я тебе со всем авторитетом заявляю. Лучше в ближайших десяти мирах нет.
Вор не стал комментировать это заявление и обратил внимание на вид с террасы: горы с заснеженными пиками вдалеке и практически безжизненная каменистая пустыня насколько видит глаз.
— Ну да. Видок такой себе. Арис — не очень плодородная земля. Остроухие, конечно, прыгают то тут, то там. Но пиздюки слишком ленивые, если хочешь знать моё мнение. Они всё время Владыке в уши ссут, какие они не ебаться творцы, но я-то знаю. Пара качественных надзирателей с порцией добротных пиздюлей, и тут джунгли не хуже Зелёного Континента будут.
— Бывали?
— Ко мне на ты. Ты ещё, блядь, по струнке вытянись, — душевно попросил кошак, — но да, приходилось.
— И как?
— Охуенно, — сообщил кошак, — просто охуенные ощущения, ровно до тех пор, пока меня не попытались в первый раз убить тамошние твари. Ну, то есть секунды три-четыре. Ну, да по хуй. Пора о важном.
Вор внутренне собрался, интуитивно поняв, что сейчас речь пойдёт действительно о серьёзных вещах.
— Первое. Твоя сестра прибудет завтра. С ней всё хорошо, вылечили. С тобой тоже всё хорошо. Тебя тоже вылечили. Второе, жить будешь тут — твои покои слуги покажут. Третье — о делах будем говорить потом. Сейчас я дам тебе разъяснения, что произошло, — из речи кошака исчез мат, и сам он стал собранным и острым словно стилет убийцы.