Вчера он пытался выведать у нее, что находится за запертой дверью. Она вежливо, но твердо отказалась говорить об этом. Все это могло значить только одно. Как и в случае с Дельмаром, у этой прозрачной куклы были какие-то свои собственные планы. Хотя, когда хотела, она умела быть смешной и милой. Впрочем, обычно не к месту. Пару раз за столом она рассмешила его так, что он подавился овсянкой. А однажды так увлекла своим рассказом (бежала у него перед лицом, активно жестикулируя), что он споткнулся о край ковра, упал и чуть не скатился вниз по лестнице.
В конце условного дня условно утренний сценарий повторялся в обратной последовательности. Ужин. Ванная. Кровать. Дежурное издевательское "спокойной ночи" за пять секунд до того, как он закроет глаза. Все это здорово действовало на нервы.
Кристина (4)
Чтобы осуществить задуманное, ей нужно много говорить. Узнать о нем все. Перевести в цифру все содержимое черепной коробки. И при этом не выдать своих намерений. Побольше вопросов и поменьше ответов – единственно правильный формат диалога с доктором. Попасться на лжи может и машина.
Большая часть его жизни (и это было намного больше, чем Эмстон сам знал о себе) была ей известна. Они познакомилисьзадолго до Второго Начала. Она сама пригласила его во дворец. В тот день Императору стало плохо. Гипертония на фоне почечной недостаточности. Она сама без труда поставила диагноз. Но для лечения нужен был физический контакт с больным. Кто-то должен был сделать кровопускание, развести микстуру и помочь императору забраться в восстановительную камеру. Этим человеком стал Эмстон.
Тогда он был еще мальчишкой. Два года назад он закончил Университет Здоровья и Болезни и теперь нарабатывал практику. Потомственный врач. Ни одного отрицательного отзыва. Ни одной жалобы. Девяносто пять процентов излечения и ни одного умершего пациента за спиной.
В дворцовом коридоре она встретила доктора лично и проводила к Больному. Эмстон сделал тогда все так, как она хотела. Правильно и безупречно. Он понравился ей бодрым и позитивным настроем, краткостью и острым умом. Именно поэтому через две недели он превратился в личного врача Императора. Поэтому через много лет попал в ближайшее окружение императора и оказался на Узловой Станции.
Остановка на Узловой Станции затянулась из-за нее. Прежде чем отправиться в одиннадцатую колонию она хотела досконально изучить обстановку. Команда нервничала. В ее адрес сыпались бесконечные упреки. Да и она сама была создана для того, чтобы управлять мирами, а не преть в бетонном бункере на краю Вселенной. Но прежде чем переправлять в новый мир делегацию из самых важных людей Мобла, нужно было убедиться в том, что это безопасно. Она ждала отчет собирателей. И она в конечном итоге его получила. К тому моменту на Станции остались одни мертвецы.
Она проверяла каждого кандидата на переселение. Тот, в ком сомневалась, в команду не попал. Но зерно ненависти (смерть жены и сына) упало в почву воспаленного сознания доктора днем позже. Ираковой опухолью мгновенно разрослось до мысли об убийстве.
Она помнила и последнюю встречу с Эмстоном. Когда из живых остался он один. Он воспользовался императорским поездом, чтобы сбежать с Узловой Станции. Она стояла на рельсах, и поезд в одиннадцатую колонию промчался сквозь нее.
Майро (2)
Дураку понятно, что у Второго Начала должен быть и Второй Конец. Но как бы плохо ни шли дела, Майро надеялся, что станет его свидетелем. Что ж, жизнь полнасюрпризов.
Он рассчитывал еще как минимум на два месяца теплой погоды. В этом году переработка как никогда сильно отставала от графика. Растущая армия зомби жрала все больше. Резерва практически не оставалось. Мясорубка ломалась каждый день. Он очень торопился успеть, но как показало время напрасно.
Смерть постучалась к нему ночью. Сотнями кулаков по железной стене. Заглох генератор – решил Майро. Надо вставать. Он выдохнул. Изо рта вырвались клубы пара. Нога коснулась ледяного пола и прилипла.
- Ни черта себе, - выругался Майро, - И это за два месяца до зимы.
Если и дальше будет так холодать, он отправится на зимние квартиры, минуя город. А Сита навестит весной. Если тот, конечно, не издохнет за зиму.
Майро быстро оделся и поднялся на палубу. Порыв ветра подхватил мелкие брызги, которые тут же превратились в тонкие ледяные иглы и больно царапал ими лицо. Мороз крепчал как будто сам Дьявол крутил термостат адского холодильника Сквозь удары волн о борт корабля слышался ровный рокот восьмицилиндрового двигателя, раскручивающего ротор. Несмотря на ветер, в воздухе остро как никогда чувствовался запах выхлопных газов. Корабль сильно раскачивало из стороны в сторону.
Проводка? Или что-то с передатчиком? Майро заглянул в клетку к собакам. Герда забралась под брюхо к Каю и тихо поскуливала во сне. На шлеме ярко горел зеленый маячок. К стуку кулаков по стене добавился еще один звук. Майро прислушался. Рабы выли. Майро посмотрел на черный след от своих ботинок на покрытой инеем палубе.
Причина бессонницы рабов была вполне понятна. Можно было разбудить Тайля и заставить его заткнуть им глотки. Но для этого придется тарабанить полчаса ему в дверь.
- Да пошли они все. Еще заболеть не хватало.
Майро плюнул за борт и спустился обратно в каюту. Прежде чем лечь в кровать он надел свитер и ватные штаны.
Утро было светлым, холодным и тихим. Вода в стакане на столике превратилась в лед. Сквозь покрытый инеем иллюминатор в каюту падал рассеянный белый свет. Еще вчера свет был желтым. Корабль перестало качать. Было тихо. Слишком тихо для того, чтобы не думать об этом. Не было слышно ни шагов, ни стука инструментов, ни работы генератора. Только тихое завывание ветра снаружи. Собственные шаги, шелест мерзлой одежды - все звучало так, как будто воздух превратился в вату.
Люк стал тяжелым. Майро с трудом открыл его. На голову крупными кусками посыпался обледенелый снег.
- Какого хрена.
Майро вылез из сугроба и огляделся. Мир стал белым. Все было в снегу. Океан исчез и превратился в бескрайнее белое поле. У края палубы стоялзакутанный в тряпье старик Тайль и задумчиво смотрел в белую мглу.
- Пока вы спали, я успел немного осмотреться, и хочу вам доложить, за минувшую ночь ситуация здорово изменилась. Во-первых, впервые за долгое время мы можем не бояться утонуть. Корабль намертво вмерз в воду. Во-вторых, количество сырья удвоилось, но перерабатывать его некому. Кроме нас с вами в живых осталась еще Гретта. Я отдал ей свой плащ. Генератор я заглушил. Кроме собаки и меня контролировать больше некого. Она и так под замком, да и я, в определенном смысле, тоже. Жечь бензин впустую непозволительная роскошь. Не считая моей записной книжки это единственно возможныйисточник тепла. Вот такие дела, капитан. У вас есть какие-нибудь соображения по поводу дальнейших действий?
В ответ Майро хотел врезать ему по зубам, но сдержался.
Игорь (6)
Однообразие и время медленно делали свою работу. Им помогала Кристина. Она нащупала болевые точки Игоря и изо всех сил давила на них. Станция больше не казалась Игорю раем. Одиночная камера – вот чем было это место. Тоска и безнадега грызли его изнутри, подтачивая сознание перед последним сокрушительным ударом, который готовил ему Электронный Визирь.
Она старалась почаще отводить Игоря на Первый путь. Сама становилась у самого края платформы и говорила чуть слышно. Чтобы он подошел поближе. Еще ближе. Он должен был привыкнуть к воде. К шуму и холоду, идущим от канала. Чтобы однажды заглянуть вглубь и увидеть здесь свое спасение.
- Сколько я уже здесь? – спросил Игорь Кристину, провожая взглядом большой кусок серого льда.
В ответ лазерный проектор нарисовал на мутной ледяной воде часы. «548: 22:14:12».
- Дни, часы, минуты и секунды, - прокомментировала Кристина.