Не ожидавший такого поворота детина, хрюкнул, схватившись за отбитый копчик и закричал:
— Ты чё творишь, гад?!
— Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, — недружелюбно буркнул я, отыскивая взглядом снятую перед сном обувь.
— Чё? — не понял цитаты бугай: видимо его круг интересов и бессмертное произведение Булгакова «шли параллельными курсами», и никогда не пересекались.
— Через плечо! — тупо отрубил я, натягивая на ноги туфли.
В отличие от предыдущей, эту фразу детина понял с первой попытки.
— Да я тебя! — заревел он, подскакивая на ноги, словно под задницей у него обнаружилась туго взведенная пружина. — Раздавлю, как клопа…
— Степан!!! — Никто из нас не заметил, как на «моей» половине дома появилась Катерина. — Остановись, Христом-богом прошу! Сколько же ты меня мучить-то будешь?!
Здоровяк после Катиного оклика замер, безумно вращая глазами и нервно сжимая и разжимая кулаки.
— Это кто? — Подскочил он к хозяйке дома, нависая над миниатюрной девушкой. — Ухажор очередной?
— Окстись, Степа! — не отступила ни на шаг Катерина, безбоязненно глядя в глаза взбешенному бугаю. — Кроме тебя никто мне в ухажеры не набивается!
— Он тогда здесь зачем? — Детина ткнул пальцем в мою сторону.
— Жилец это мой, — произнесла девушка. — Я, как ты знаешь, часть дома внаем сдаю. Мне ребенка кормить надо…
— А сколько раз я тебе говорил: выходи за меня? А? Совсем тогда работать не нужно будет! У меня бабла на тебя и на спиногрыза твоего с лихвой хватит!
— Спасибо, Степа, но твоих подачек мне не нужно! Сама как-нибудь обойдусь!
— Ага, лучше, по-твоему, в дом чужих мужиков пускать? Шалава! Все равно от меня никуда не денешься!
— Слышь, Степа, сбавь обороты! — заступился я за девушку, поднимаясь с дивана.
— А ты, — детина, пыхтя как раскочегаренный паровоз, повернулся ко мне, — лучше съезжай отсюда по-хорошему! Или закопаю! — пообещал он с такой злобой, что я понял, это не просто угроза. Если ему улыбнется случай претворить свое обещание в действие, он обязательно это сделает.
— В очередь встань, — спокойно произнес я, «добродушно» улыбаясь.
— Не стой у меня на пути! — прорычал бугай, сильно толкая меня в грудь.
На пороге он остановился и, «смерил» меня тяжелым взглядом.
— Я тебя, суку, еще урою! — После чего исчез, громко хлопнув дверью.
Только после ухода Степана Катины плечи поникли и затряслись. Она спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Я обнял её за прыгающие плечи, погладил по голове, после чего усадил на диван.
— Кать, ты из-за этого урода?
— Сил больше моих нет! — сквозь всхлипы произнесла девушка. — Всю нервы мне вымотал, гад! Вот уже два года проходу не дает — все в мужья набивается! А я его терпеть не могу!
— Кать, успокойся, не переживай! Решим мы твою проблему: этот ублюдок десятой дорогой обходить тебя станет! — пообещал я.
— Ой, Сергей Вадимович, не связывайтесь вы! — неожиданно испугалась Катя, даже плакать перестала. — У него же здесь все схвачено, все подвязано… Отец у него — глава нашей администрации…
— Мэр местного пошиба? — уточнил я.
— Да, — кивнула девушка, беря себя в руки и вытирая ладошкой слезы. — Его семейка здесь всем владеет: и заводом, и леспромхозом… Частники ему дань отстегивают. Прокурор и начальник милиции в кумовьях… Как-то несколько лет назад москвичи пробовали у них часть бизнеса отбить… Так вот никого из приезжих потом так и не нашли… Все шито-крыто оказалось… Сергей Вадимович, вы меня простите, но вам лучше от меня съехать будет — ведь он вам житья не даст! У него здесь целая бригада, таких же, как он отморозков…
— Что за шум, а драки нет? — весело спросил зашедший в дом Прохор, сжимающий в руках сумки с продуктами. — Стоит отлучиться в магазин… Катя, а что за слезы? — заметил Прохор. — Кто обидел такую чудесную девушку? Серега, чё за дела?
— Да есть в этом прекрасном поселке нехорошие люди, которым ничего не стоит обидеть беззащитную девушку.
— А ты где был? — удивился Прохор, отставляя в угол пакеты с едой. — Нужно было объяснить этим нехорошим людям, что беззащитных девушек не стоит обижать!
— Я и объяснил, но Катя уже расстроилась!
— Катя, не позволяйте никому портить себе настроение! А мы вам поможем! — попытался утешить нашу хозяйку Прохор. — Поверьте, когда вы улыбаетесь — вы неотразимы! Улыбнитесь, а то мы тоже сейчас расстроимся и заплачем! — Он скорчил уныло-смешную физиономию. — Вот-вот, уже лучше, — заметив, что Катя заставила себя улыбнуться, — довольно произнес он. — А мы с Серегой пойдем, покурим на крылечке, да обмозгуем, как нам со всем этим справиться.