4
В том же новом квартале между зеленной лавкой и цирюльней тянулся узкий проход, до того плотно укрытый сверху стрехами соседних домов, что в дождливые дни здесь и зонтов не раскрывали; деревянный настил тротуара кое-где обветшал, местами зияли широченные щели; одноэтажные дома под собственными кровлями тесно обступали проход, который выводил к помойке; сбоку от нее стояла крохотная развалюха в каких-нибудь девять сяку шириной и два - глубиной, порог просел, шторы от дождя навсегда застряли полуспущенными; впрочем, у эдакой развалюхи было аж два входа; и то сказать: центральному району Яманотэ здорово повезло, когда домишко оттуда перевезли сюда на окраину; зато здесь появился собственный палисадник; перед узким крылечком буйствовала трава, но сбоку, за пурпурными перилами росли китайские астры, цветной горошек и прочие вьюнки обвивали бамбуковую изгородь; здесь жил тот самый Гэнсити, друг Орики; его жене Охацу было двадцать семь - двадцать восемь лет, но измученная нищетой, выглядела она лет на семь старше; с когда-то черненых по моде зубов облезла краска; неухоженные брови вольно разрослись и ни чуточки не подкрашены; давно застиранное летнее кимоно из шелка Наруми7надето задом наперед, на коленях - аккуратные заплаты, стежки меленькие, чтобы в глаза не бросались, туго повязан узкий пояс; она подрабатывала изготовлением тростниковых стелек для деревянных сандалий гэта к празднику Бон, нынче пора самая что ни на есть горячая, она буквально рук не покладала, пот так и струился; стебли тростника свисали с потолка, она ни на миг не отрывалась от работы и только радовалась росшей и росшей груде готовых стелек, которые хоть чуток облегчат ей жизнь; все равно было грустно. Солнце клонилось к закату; Такити еще не вернулся, да и Гэн гуляет неизвестно где; она отложила работу и закурила тонкую трубку; от постоянного напряжения она непрерывно помаргивала; выкопала из-под глиняного горшка и подожгла в жаровне гнилушку от комаров, выставила жаровню на крохотное крыльцо, присыпала собранными иголками от криптомерии и принялась раздувать - фу-фу - жар, повалил густой дым, комары с оглушительным писком бросились укрываться под стрехой; послышался перестук деревянной обувки по доскам настила - это Такити: «Мама, мы с папой пришли!» - крикнул он от ворот; «Что так поздно? Я беспокоилась, вдруг, думаю, в горный храм отправился... входи скорей!» - сказала она; первым вошел сын, отец поднялся следом; выглядел он неважно; «Пришел? Очень уж жарко нынче, небось хотели пораньше вернуться... воду я нагрела, можешь отмыться от пота... давай и ты, Такити, помойся». - «Ладно!» - согласился тот и принялся развязывать пояс; «Погоди-погоди, воду попробую», - она придвинула ванну под струю холодной воды и долила горячей из чайника, круговыми движениями перемешала, потом достала полотенце; «Ребенка возьми к себе... что это тебя так разморило, от жары плохо стало? Лучше не сиди, а просто облейся, ты ведь чистый... сейчас ужин подам... поторапливайся, ребенок ждет». - «Да-да», - он, словно бы опомнившись, подошел к ванной, развязывая пояс, - себя, каким был в прежние времена, когда и помыслить было невозможно о том, что придется принимать