…Внутренности «Столов» встретили нас, как обычно, плотной дымовой завесой и непрерывным гулом. Кабак вмещал в себя от силы человек тридцать, но раздолбай иногда умудрялись втискиваться туда сотней или что-то около того — мы никогда их не пересчитывали, да с такой текучестью кадров их вообще невозможно было пересчитать.
Прямо возле входа расположилась шумная кучка футбольных хулиганов. Столик напротив оккупировала толпа маргинально настроенных студентов-ма-жоров. Дальше — в порядке удалённости от входа — сидели: бледные творческие парни, слабые здоровьем и издалека напоминающие смерти; кислотная тусовка, громко обсуждающая воздействие наркотиков на человеческий организм; чёрно-кожаные волосачи, погрязшие в пьянстве и собственных бородищах и так далее — сброд был многослойным, тем и прекрасный. В самом дальнем углу, смешиваясь с клубами дыма, в окружении слабого пола сидели Алёша, пьяный Алкоголист и некто Свинья. У Свиньи был кривой рот и разные уши: одно из них было оттопыренным, а другое плотно прижималось к загривку.
Мы поздоровались с каждым из столиков и прошествовали вглубь.
— А вот и наши автогонщики, — приветственно заорал Алёша. — Мика Хаккинен и Мика Сало.
— Сало — это то, что у тебя находится на месте брюшного пресса, — улыбнулся Чикатило, протягивая руку.
— Ты скотина, — радостно ответил Алёша. — Если бы ты когда-то не был нашим директором, я бы вылил своё пиво тебе в рыло.
— Рыло не у меня, а у Свиньи, — снова улыбнулся Чикатило и протянул руку Свинье.
— Эти два урода работают в пафосном туристическом агентстве, — объявил Свинья двум девчонкам, прилипшим к нему с боков, как похотливые сексуальные пиявки. — Они отправляют людей на гонки «Формулы-1». Если ты когда-нибудь захочешь поехать в Монте-Карло на Гран-при «Формулы-1», никогда не обращайся в их контору. Они отберут твои деньги и пропьют их в этом заведении. Обдерут тебя, как липку. Это настоящие мошенники, посмотри на их хитрые рожи.
Девушки с сомнением посмотрели в нашу сторону. Они привыкли не верить ничему, что вырывается из уст их соседей по столику. По-своему они были правы.
— Девушки, у кого из вас есть дома Интернет? — сразу же взял быка за рога Чикатило.
— Ну, у меня, — подумав, сказала одна. — А что?
— Как вас зовут, любезная девушка?
— Настя.
— Значит, сегодня вечером мы едем к тебе, Настя. Нам просто до зарезу нужен Интернет.
— У меня дома родители, — ответила та. — Не получится.
Я подумал: жаль, что она сидит под мышкой у Свиньи. У «Красных столов» было много прелестей, и одной из них был женский пол. Это не вязалось с логикой: обычно в таких гадюшниках снимаются либо группиз с наколками на щеках, либо пресные и однозначные шлюхи-нимфоманки, тяготеющие к местам общественного распития. Но сюда почему-то приходили совершенно нормальные, симпатичные девушки — иногда даже из так называемых хороших семей.
— Свинья, а у тебя есть Интернет? — спросил Чик.
— Да. Я же тебе тысячу раз говорил. Но он не оплачен. Карточка стоит двести пятьдесят рублей.
— Это нам не пойдёт, — помотал головой Чикатило. — Это всё равно, что идти в интернет-кафе, только на пару пива дешевле.
— Чикатило! — вдруг подал голос Алкоголист. — Купи мне водки, Чикатило. Две стопки.
— А у тебя есть Интернет?
— А что это такое?
— Значит, не получишь никакой водки. Тебе уже тридцать два года, тебе поздно пить водку. Она уже не может дать тебе ключ к глобальному пониманию мира.
— Вот жлоб-то, а? — захныкал Серж. — Почему бы тебе просто не купить мне две стопки водки?
Девушка лет восемнадцати, сидевшая по правую руку от Алкоголиста, заботливо погладила его по голове.
— Почему ты так много пьёшь, Серёжа? Ты не в ладу с самим собой, да?
Серж тоскливо поднял на неё глаза, в которых зависли пьяные крокодильи слёзы. Девушки такого возраста иногда ведутся на ваше пьянство — это кажется им романтичным, быть не в ладу с самим собой. А себя они видят в роли той, которая поможет вам найти ключик к вашей заблудшей душе. Серж это знал и спекулировал на своей алкогольной зависимости — может быть, он был прав: больше ему спекулировать было не на чем, потому что больше в нём вообще ничего не было. Ему не могло помочь ничто — даже то, что его команда (с подачи Виктора, окончательно сменившего Чикатилу на посту директора) вот уже год как светилась на всех более-менее людных концертах, мелькала на радио (а иногда даже по ящику) и получала за свою деятельность что-то порядка двух-трех тысяч (на всех) в месяц.
Я подошёл к стойке, заказал пять пива и две стопки водки. В тот день столики обслуживала официантка Маша. Это был ещё один феномен «Красных столов»: Машу хотели все, кого Бог создал мужчинами, но она не только не велась — она даже отказывалась общаться на темы, не связанные с обслуживанием столиков. Это был такой крепкий орешек, который мог бы дать фору всем Брюсам Уиллисам мира.
Минут через десять Маша принесла пиво, а две стопки безошибочно поставила напротив Сержа: она работала здесь давно и знала, что к чему. Алкоголист протянул нетвёрдую руку в направлении её задницы, но у некоторых женщин на затылке есть третий глаз — специально для того, чтобы отслеживать такие вот поползновения. Не оборачиваясь, Маша легонько дала ему по рукам, и инцидент исчерпался, не успев начаться. Девушка, утешающая Алкоголиста, даже ничего не заметила.
— Маша, а у тебя есть Интернет? — крикнул ей в спину Чикатило, но она ничего не ответила: вопрос ведь не касался снабжения столика пивом.
— А вы что, действительно отправляете людей на «Формулу-1»? — спросила вдруг одна из девушек, лианами обвивавших Свинью. Это был какой-то необъяснимый парадокс — женский пол от него просто таял, несмотря на этот его отвратительный кривой рот. Даже сейчас я не понимаю, как такое могло происходить. Какой-нибудь сексопатолог-извращенец мог бы написать об этом целый трактат на тему «Сексуальность физического уродства».
— Да, мэм, именно так, — сказал Чикатило, слизывая пену с разливной «Балтики-3». — Правда, мы никого ещё не отправили и вряд ли когда-нибудь отправим. Потому что компания создана с нуля и потому что её босс — толстый разъе…ай, пытающийся заняться бизнесом, к которому у него нет способностей.
У Стриженова действительно не было никакой, даже мало-мальски подающей надежды жилки. По отношению к нему мы даже ощущали нечто вроде сочувствия — я же говорю, он был очень хорошим парнем, просто так уж получилось, что мы оказались по разные стороны баррикад в силу служебного положения. До недавнего времени Стриженов был каким-то весёлым музыкантом, чуть ли не рокабилли, а теперь вот решил взяться за яйца — когда он нам об этом рассказал, мы сразу поняли, почему из толпы претендентов он выбрал именно нас. Всё сразу встало на свои места: это был закон всемирного притяжения раздолбаев. Именно он и собирал все эти странные личности в девяносто восьмом году в «Красных столах» — он притягивал их туда даже не магнитом, а целым магнитным полюсом.
— Жалко. Я хотела бы поехать на…
Слова Свиньиной поклонницы заглушил нестройный хор: «ЦСКА, сосать!», донёсшийся со стороны столика, оккупированного хулиганами. Такие шумовые помехи возникали всегда, когда хулиганы насинячивались пивом. На дерби эти парни были агрессивными, но в «Красных столах» — вполне нормальными. Единственный минус их присутствия заключался в хоровом произнесении кричалок — они отталкивающе действовали даже на среднемузыкальный слух.
— Если когда-нибудь наша компания начнёт всё-таки функционировать, мы сделаем тебе скидку, — пообещал Чикатило. — Пойдёмте гулять. Здесь душно. А нам ещё надо зайти в интернет-кафе за чеками.
Предложение было принято всеми, кроме Алкоголиста, который остался сидеть за своим красным столиком и плакаться в жилетку девушке. Чёрт возьми, этот альбом должен был выйти ну хотя бы тремя годами раньше. Потому что в девяносто восьмом году уже было неизвестно, сможет ли этот тридцатидвухлетний парень когда-нибудь перестать чувствовать себя лузером. Дело ведь было именно в этом — даже не в возрасте. Чикатиле ведь было двадцать восемь, он тоже был стар, как кал мамонта, но при этом смотрелся здесь органично — он везде смотрелся органично, и все наши прошлогодние заморочки казались пройденными. Он перестал париться и зажигал как раньше, его снова вставляло происходящее, а недавно он (впервые за два года!) принёс мне альбом армяноамериканских «System of a Down». Всё было просто здорово — во всяком случае, так казалось мне. Так бывает, когда вы стоите на пороге принятия какого-нибудь важного решения, вы предчувствуете его и заранее знаете, каким оно будет — в таких случаях вам дают последний раз насладиться тем, от чего вы скоро откажетесь. Вы это знаете, но не паритесь и плывёте по приятным гольфстримам.