<p>
</p>
Чужое брать нехорошо. Эту истину Филипп усвоил с детства. Он рос подвижным непоседливым мальчиком, склонным к проделкам разной степени дозволенности, проказником, но вовсе не дураком. Филипп чтил логику и знал, что любому действию всегда найдётся противодействие. Неизбежно. Если ты берёшь что-то без спросу, то будь готов к неприятностям. Поэтому когда вдалеке темноту огромного склада прорезали пучки нестерпимо яркого света, Филипп даже не удивился. Он лишь половчее ухватился за рукояти манипуляторов, загружая в капсулу последнюю партию минерала. Нужно аккуратно уложить этот золотистый контейнер в маленький трюм, рядом с другими подобными вместилищами с эмблемой Латифа, странным крылатым жезлом, оплетённым змеями, на фоне звезды. После этого можно сматываться.
Змеи... Этих существ он никогда вживую не видел, поскольку вырос в городе-улье среди миллионов таких же человеческих существ, одержимых одной лишь идеей: пробиться наверх, в светлые просторные уровни, где могли жить лишь обладатели высших уровней потребления. Самым грязным ругательством в улье было словечко мувдаун, происходившее из какого-то древнего земного языка и означавшее движение вниз. В тот день, когда Малена первый раз показала ему копию протокола, Филиппу достаточно было лишь бросить взгляд на эмблему Латифа, чтобы по спине пробежал холодок, а тело непроизвольно содрогнулось. Змеи ему не понравились, а вместе с крылатым жезлом и вовсе произвели жуткое впечатление, как что-то дикое, чужое и очень опасное. Зря он тогда не доверился первому впечатлению и позволил Малене уговорить себя...
Мувдаун! Ему не хватило пары мгновений. Возле капсулы появились бесформенные махины и залили всё вокруг чудовищным светом, а потом воздух рядом с Филиппом прошили невидимые лучи и началось что-то ужасное. Пилот почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег, неведомая сила мучила тело, скручивая его в Архимедов винт, глаза отказывались видеть, а барабанные перепонки, казалось, вот-вот лопнут. Руки онемели от жуткой боли. Из последних сил Филипп коснулся ногой запасной кнопки экстренной эвакуации и потерял сознание...
Сколько прошло времени -- он не понял. Может, мгновение, а может -- вечность. Его капсула висела в пространстве Мотидзуки среди невообразимой пустоты, а сам он пытался вспомнить, кто он такой, и как здесь очутился. В правом бедре кольнуло. Лишь после этого Филипп понял, что система жизнеобеспечения ввела ему вторую дозу стимуляторов. Первый укол всегда делали в левую ногу. Если дошло до второго, то шок от пережитого был слишком сильным.
До сознания Филиппа донёсся странный звук, похожий на треск рвущейся ткани. Оглядевшись и увидев повсюду растущие синие пятна, пилот выругался и принялся массировать виски подушечками пальцев. Мувдаун! Беглый осмотр капсулы поверг его в уныние: латифские излучатели пробили обшивку во многих местах, но самым неприятным было попадание в Прибор. Три крошечных отверстия в гиозитовом фейдере уже зарастали синей биокерамикой, сделав ремонт регулятора невозможным. Самовосстановление обшивки капсулы уже не раз спасало пилотов от неминуемой гибели, но сейчас у Филиппа перехватило дыхание, а сердце вдруг затрепетало и ёкнуло. Без Прибора он не сможет вернуться домой. Никак! Мувдаун!
Только без паники! Чтобы успокоиться, Филипп сделал несколько вдохов и выдохов по системе Гуауэй и представил себе Малену. Перед внутренним взором появилась миниатюрная смуглокожая брюнетка с блестящими раскосыми глазами. Очень умными глазами. Каждый раз, вспоминая подругу, Филипп сначала видел эти глаза, и лишь потом -- аппетитные формы. В голове зазвучал её мелодичный голос: "Давай рассуждать логически..." Это была любимая фраза Малены.
Помогло. Дыхание восстановилось, а руки перестали дрожать. Из глубин памяти всплыл первый инструктаж в Институте: пилотов-стажёров, сдавших многочисленные зачёты по теории, собрали в ангаре "А" вокруг настоящих капсул, позволяющих переходить из обычного пространства в пространство Мотидзуки, и инструкторы с золотыми нашивками на форменных комбинезонах с хитрым видом выслушивали вопросы от новичков.
-- А если Прибор сломается Там? Я смогу вернуться? -- чуть дрогнувшим голосом поинтересовался худой высокий стажёр слева от Филиппа.
Коренастый инструктор уставился на долговязого льдистыми глазами, в которых невозможно было прочитать никакие эмоции, выдержал долгую театральную паузу, за время которой расстояние между ним и стажёром увеличилось, как минимум, вдвое, и лишь потом задал встречный вопрос:
-- Что нам об этом говорит теория?
Худой высокий стажёр нервно сглотнул, сделал ещё шаг назад и наступил на ногу другому новичку, стоявшему за ним. Инструктор хмыкнул и воззрился на Филиппа -- тому пришлось спешно соображать, а затем, задыхаясь, выпалить:
-- Нет! То есть... Да... То есть, нужно чинить Прибор, иначе хана!
Коренастый инструктор и в этот раз не изменил выражение лица. Тщательно изучив Филиппа, как добросовестный учёный изучает лабораторный препарат, инструктор перевёл взгляд на долговязого, чем поверг того в окончательное смущение, и быстро окинул взглядом остальных:
-- Какие ещё будут версии?
Поскольку новых ответов не поступило, инструктор отчеканил:
-- Без Прибора нам не перейти из пространства Мотидзуки в обычное, поэтому нужно знать устройство Прибора и уметь его чинить любыми подручными средствами...
Филипп аккуратно снял кожух и рассмотрел повреждения. Биокерамические наросты оказались на концах и точно в середине гиозитового напыления. Удалить их, не испортив Прибор окончательно, не представлялось возможным. По крайней мере, с теми инструментами, которые имелись в капсуле. А с наростами ползунок фейдера не мог передвигаться, что исключало настройку временных координат. Мувдаун!