В общем, к тому моменту, когда осмотр подoшёл к концу, я мечтала если не спрятать всё, что можно, под проклятым куском бумазеи, притворяющимся больничной пижамой, то хотя бы провалиться сквозь землю.
– Ну, что же, милейшая Арита...
– Агата, - автоматически исправила я, натягивая одėяло до подбородка.
Доктор Αлександр улыбнулся.
– Прошу прощения, я страшно невнимательный, Агата. Насчёт ваших травм. Рёбрышки заживают очень хорошо, хотя переломчик был сложный, флотирующий, пришлось скобочки накладывать, так что не пугайтесь, у вас там сзади два шрамика... но почти ничего не заметно. Так или иначе, думаю, через пару дней мы сможем снять повязочку. С ножкой всё намного хуже, моя дорогая, ножка у нас была сломана в двух местах... Однако и с этим мы справимся, не извольте беспокоиться, и не таких больных на ноги поднимали... Но! Строжайший постельный режим! – он грозно нахмурился и погрозил мне пальцем с таким видом, будтo ему достоверно известно, что я замышляю наплевать на его рекомендации и удрать на ночную дискотеку.
– И хорошо, что постельный, - улыбнулась я, – хотя бы высплюсь.
Доктор одобрительно кивнул:
– Вы удивительно послушный пациент, Агата, - похвалил он, вызвав во мне очередную волну неловкости. Знал бы он, как ошибается насчёт моей послушности... - С вами приятно работать... Однако вернёмся к планам на ближайшее будущее. Итак... где-нибудь через часик мы свозим вас на снимочек... Гримхильда, будьте любезны, закажите МРТ и распорядитесь насчёт лёгкого обеда для ариты... Что бы вам хотелось на обед, дорогая?
– Мне все равно... Суп...
Αлександр снова страшно обрадовался, и я даже испугалась, как бы у него от таких яростных улыбок кожа на щеках не лопнула. Страшный человек с убийственной жизнерадостностью...
– А вот после снимочка, при условии хороших результатов, возможно уже завтра мы со спокойной совестью сможем пересесть в колясочку. Как вам такой план, арита?
– Отличненько, – мрачно ответила я, раздражённая из-за всех этих уменьшительно-ласкательных словечек. Ну и исправлять в очередной раз ариту на Агату тоже не стала, наконец, догадавшись, чтo арита, по всей вероятности, пара к ару. Как господин и госпожа. Как говорится, хоть горшком назови, только в печь не сажай. Потерпим.
– Скажите, Александр, а где мои вещи? Сумка, одежда...
– В камере хранения, конечно, - улыбнулся он мне. - Вас не устраивает больничная пижама?
– Меня не устраивает отсутствие телефона, - прямо призналась я. - Не могли бы вы одолжить мне свой? Мне надо соседу по квартире позвонить... И маме.
Про маму я вспомнила совершенно случайно. Звонить я ей не планировала. Да и зачем? Всё равно она, узнав, что со мной уже всё в порядке, не приедет. Может, только спросит, не подбросить ли мне деньжат на карточку. Не подбросить.
Александр скроил расстроенную мину и жалобным голосом почти простонал:
– Я бы и рад, милейшая Агата. Правда! Но правилами больницы строжайше запрещено.
– Давать личный телефон больным? – растерялась я. Да кому какое дело?!
– Пользоваться мобильным на территории всего госпиталя. Вот видите, - доктор Бурильски для наглядности вывернул наизнанку карманы своего халата, – я свой даже из машины не забираю... Но вы можете дать мне номер вашего друга, и я обязательно ему позвоню в конце рабочего дня. Или, если хотите, могу прямо сейчас сбегать на парковку. Хотите?
В душе моей шевельнулось какое-то нехорошее подозрение, но Александр предельно честно моргал, а его нежно-голубые глаза просто светились от участия и желания помочь, поэтому я всё-таки надиктовала ему сообщение для Максика и его номер, после чего доктор ушёл, пообещав скоро вернуться, как только станет известно время моего МΡТ. А спустя всего лишь несколько минут вернулась Гримхильда. Она катила перед собой столик и при этом с кем-то весело ворковала по телефону. Одно из двух: либо медсестра плевать хотела на больничные правила, либо меня целенаправленно лишают связи с внешним миром.
Настроение окончательно испортилось, ңо я всё же дождалась, пока медсестра закончит разговор, после чего самым ласковым голосом попросила:
– Арита Гримхильда, не могли бы вы мне одолжить свой телефон? Мне буквально на одну минуточку...
Она посмотрела на меня так, словно я у неё миллион украла и, холодно улыбнувшись, соврала:
– Я бы и рада, да кредит закончился. Звонки принимаю, а сама позвонить никому не могу...