Однако ветчина пахла умопомрачительно вкусно, да и булочки выглядели свежими. Руки предательски потянулись к корзине, и я уже готова была, как настоящая простолюдинка, а вовсе не как почти дипломированная муза, схватить в одну руку кусок ветчины, в другую – хлеб и по очереди откусывать там и там.
«Давай просто пожрем, а? – заискивающе буркнул желудок. – Никто не увидит и не узнает!»
Но я была бы не я – отличница и пример для однокурсниц, – если бы позволила низменным чувствам взять верх над долгом. Я еще потерплю часок, прежде чем накрою стол в столовой и приглашу луксура Таэра к обеду.
«Пожре-ом?» – заныл желудок, но я заглушила его стенания: захлопала дверцами шкафов, разыскивая подходящую кастрюлю для морса.
На полке обнаружилась банка с овсянкой. Я выдрала плотно подогнанную крышку, и в нос ударила вонь прогорклой крупы. Не беда!
– Время-я, верни, что забра-ало! – истошно протянула я мелодию заклинания омолаживания. – Кхе-кхе… Да что же такое! Вернись, вернись в свое нача-ало!
Слежавшаяся овсянка через пару минут сделалась свежей и рассыпчатой, а я уже знала, что подам к столу: морс, овсяную кашу на молоке и канапе с сыром и ветчиной.
Плиты, в которых использовали вместо горелок драконьи камни – дорогие, но капризные, – пошипели на меня и поплевались огнем, не признавая хозяйкой.
– А ну! – угрожающе крикнула я и в ответ на кусачие искры оросила ярко-красные пластины прохладными каплями. – Слушайтесь, кому говорю!
Какие агрессивные плиты, в своего владельца пошли, не иначе. Я ничего плохого им не сделала, а они сразу нападать. Плохо они знают Шайни Луан! Я только на вид нежный и тихий цветочек. Вообще папа до последнего был уверен, что я поступлю не на факультет муз, а на некромантский. Потому что, цитирую дражайшего родителя: «Ты и мертвого из могилы поднимешь своим упрямством и заставишь плясать под свою дудку, малышка».
Не знаю, как насчет мертвых, но драконьи камни выпустили испуганные облачка пара и сменили гнев на милость.
– Так-то лучше! – похвалила я их и водрузила на плиту огромную кастрюлю с водой, где уже плавала промытая клюква.
Много морса наварю! Надолго хватит.
Пока настаивался сладкий морс – при ожогах самое верное дело, чтобы снять воспаление, – а овсяная каша доходила в сотейнике, накрытом чистым полотенцем, я осмотрела столовую и нашла ее вполне приемлемой для приема пищи. Я только освежила и разгладила скатерть да раздвинула шторы, впуская в комнату свет и воздух. На подоконнике обнаружился чахлый, сухой, скончавшийся задолго до моего рождения кустик.
– Бедолага ты какой, – пожалела я погибшее растение. – Не поливали тебя, не заботились.
Я распахнула створки окна и вытрясла из горшка ломкие колючие веточки вместе с тем серым прахом, из которого они торчали, прямо на заросший газон.
– Покойся с миром!
Самое время звать луксура Таэра к столу, а ноги снова налились предательской слабостью. Я ведь не из пугливых, так почему от одного взгляда темного мага трепещу, будто кролик перед удавом?
Я вдохнула, выдохнула и решительной походкой направилась к лестнице. Студенты с некромантского видят своего преподавателя каждый день на лекциях – и ничего, все живы-здоровы. Хотя можно ли считать людей, беседующих с мертвецами, полностью здоровыми? Спорный вопрос…
Я заколотила в дверь логова паука и тут же ее распахнула. Разве я могла предположить, что паучище в этот самый миг соберется выползти из своей паутины размять лапки? В общем, мы с луксуром Таэром столкнулись в дверях. Нос к носу. Грудь к груди. Вовсе не фигурально выражаясь. Я ударилась всем телом о его твердокаменный, как выяснилось на практике, торс и по инерции начала заваливаться назад. Темный маг протянул ко мне руки.
«Поймает!» – с толикой благодарности успела подумать я.
Ничего подобного. Да он вовсе и не ко мне тянулся лапками, как выяснилось. Наоборот, поднял их над головой, лишь бы не дотронуться. Я шлепнулась на пятую точку, а он так и стоял, воздев руки, как какой-то жуткий некромант над результатом своих экспериментов. Впрочем, о чем это я – он и есть жуткий некромант!
– Живая? – холодно поинтересовался луксур Таэр.
– Не благодаря вам! – проворчала я, потирая копчик.
– Вставай, – приказал он, как, должно быть, приказывал умертвиям на практикумах. Или призыватели душ этим не занимаются?