Муза
Наверняка каждым из нас владеет некая навязчивая идея, схожая по сути с мечтой либо же с намеченной целью. Постепенно, приобретая с годами опыт и познавая окружающую нас действительность, мы, при удачном стечении обстоятельств, всё явственнее осознаем эту идею - она становится двигателем нашего существования. Конечно, есть несчастные, что всю свою жизнь прозябают в праздности и недвижности, не вдохновленные хотя бы одним страстным порывом. Но я не хотел становиться таким. Я видел свою судьбу в том, чтобы стать писателем.
Я до сих пор хорошо помню случай, когда впервые в сердце запела неистовая мечта, подарившая мне новую жизнь, отняв, однако, благословенный покой. Мне было десять - мы с родителями шли за покупками на рынок, и я тогда увидел только что открывшийся книжный магазин, он расположился в нескольких минутах ходьбы от моего дома. С детства я отличался кротким и уравновешенным нравом, но в тот момент глаза зажглись неистовым огнем любопытства. Я остановился как вкопанный - настолько неожиданно для своих родителей, что они поначалу ничего не заметили и продолжили неспешно брести по тротуару. Витрины книжного магазина звали меня чарующими голосами, которые могли принадлежать только существам из иных миров, созданных невинным детским воображением. Аккуратные книжные полки обещали рассказать самые интересные истории на свете, нужно было лишь войти в книжный зал и протянуть руки к неисчислимому множеству ярких, больших и малых, загадочно притягательных книг. Родители, наконец, заметили, что меня нет, обернулись и с облегчением удостоверились в том, что я не потерялся. Увидев мою внезапную увлеченность, они решили зайти в магазин, чему я несказанно обрадовался.
С того дня мне открылся мой путь. Не давало покоя то, что я не знал, как сделаться хорошим писателем. С годами беспокойство выросло до невероятных размеров, превращаясь в необоримый страх. Я начал замечать за собой приступы самоуничижения, когда, в очередной раз написав не очень хороший рассказ, я рвал на куски рукопись и называл себя бездарностью. Ненависть к самому себе превратила меня в изгоя - я ни с кем не мог поладить. Никто не хотел водить дружбу с человеком, одержимым всепоглощающей идеей быть знаменитым автором повестей и романов. Родителей тоже перестала радовать моя фанатичная преданность писательскому ремеслу. Когда я был ребенком, всё это казалось им лишь забавой юного мальчика, которая выглядела, по их мнению, очаровательно милой. Но теперь, когда я из мальчика превратился в молодого человека и наступило время принятия важных жизненных решений, они боялись, что я проживу в нищете. Мать не верила, что писательством можно прилично заработать, а постоянные наставления отца всё более напоминали суровые требования. В конце концов, утратив взаимопонимание с родными, я уехал в другой город в надежде начать новую жизнь.
Одиночество усугубляло мои страдания, и я пристрастился к самым пагубным привычкам, которые свойственны человеку. Деньги не задерживались у меня надолго - я тратил их на выпивку, легкие наркотики и, не стану отрицать, продажных женщин. Сам не заметил, как встал на путь саморазрушения: он с каждым днем становился всё слаще. Вечерами в каком-нибудь зловонном и низкопробном заведении я с презренным самодовольством называл себя проклятым поэтом, прожигающим жизнь подобно Бодлеру и Верлену. А по утрам просыпался опустошенным, исполненным головной боли и невыносимого страдания. В такие моменты внутри не оставалось сил плакать, способность чувствовать была начисто выветрена моими деструктивными наклонностями.
Книжные магазины служили еще одним разрушающим фактором в моей жизни, ведь в них каждый месяц появлялись книги тех, кто оказался успешнее меня. Во мне бесновалась черная зависть, когда я смотрел на новенькие яркие обложки, на самодовольные лица удачливых писателей, чье творчество любили и почитали. Я хотел быть как они, хотел стать частью литературы нового времени и возобновлял попытки написать стоящее произведение, но не мог отказаться от разгульной и порочной жизни.
Но в тот день, когда моя ненависть к себе была особенно сильна, а мысль о самоубийстве - желанна как никогда прежде, появилась девушка, которая спасла меня от очередной опасности окончательного грехопадения. Ее звали Настя. Наверно, небесные ангелы все-таки сжалились надо мной, раз послали существо, принявшее меня полностью таким, каким я был. Это внезапное счастье было подобно глотку свежего воздуха в мрачных глубинах величественной пустоты, где я пребывал долгие годы. Я не мог даже надеяться, что столь чистое создание полюбит мой выжженный дотла мир, где в самом его сердце неистовствовал демон противоречия - единственный путеводитель моего постылого существования. Я никогда не мог заговорить первый с девушкой, никогда не смел доверить свое жуткое "я" другому человеку без страха быть непонятым и осмеянным. Но Настя сама сделала шаг мне навстречу, протянула руку помощи тогда, когда я утопал в собственном саморазрушении.