— Это и есть тот риск, о котором мы говорили. Опирос вернется, когда сон, в который ввергла его Клинур, закончится. Когда — не знаю. Зависит от того, как долго будут блуждать они по ее царству, прежде чем Опироса унесет поток одного-единственного сна, и от того, как долго будет длиться этот сон. Вот только как соотносится время во сне и то время, которое мы знаем? Там течение времени согласуется с ритмом сна, а не с законами природы. Час может промелькнуть как секунда; и наоборот. Да и вообще — раз уж мы об этом заговорили — как заканчивается сон? Существует ли конечный момент отдельного сна — или же сны сливаются друг с другом, следуют чередой, пока спящий не проснется и не разорвет цепь картин?
— Значит, ты не знаешь?! — аристократическое лицо Сетеоль скривилось от переполнивших ее чувств. — Кейн, ты — проклятый выродок! Ты убил его!
— Возможно, — пожал тот плечами. — Но Опирос сам все решил, хотя я и объяснил ему, насколько рискован этот эксперимент.
— Чернокнижник… — пробурчала Сетеоль. Лицо ее вновь сделалось бесстрастным. — Вы оба сумасброды. Не знаю, кто больший…
Она сидела неподвижно, высоко подтянув колени и опершись о них подбородком, и неотрывно глядела на лунный круг у алтаря.
— Ожидание может затянуться на всю ночь, — произнес Кейн бесцветным голосом. — Мои люди развели костер у входа, чтобы было не так сыро. Отчего бы тебе там не подождать?
Сетеоль помотала головой и пробормотала что-то неразборчивое. Ее широко раскрытые глаза не мигая смотрели на камни, залитые лунным светом. Кейн обошел своих людей. Им нечего было ему сообщить. Когда он вернулся, девушка сидела все в той же позе. Ночь выдалась теплой, и Кейн сказал Левардосу, что незачем поддерживать огонь. Если враги искали их в потемках, ни к чему было выдавать себя блеском костра. Почти полная луна давала достаточно света для глаз, привыкших к ночи. Двух факелов внутри святилища Кейну хватало, а снаружи, в темноте, стояли на страже его люди, невидимые для возможного неприятеля.
Делать было нечего — только ждать. Кейн выпил немного вина из бурдюка, который Сетеоль захватила с собой, и устроился на каменной плите. Тишину нарушало лишь равномерное дыхание девушки. Кейн подумал, что она заснула.
Неожиданно Сетеоль совершенно спокойно объявила:
— Кейн, эта тень снова здесь.
Он повернулся, чтобы взглянуть туда, куда она показала, но слишком поздно для того, чтобы увидеть что-то определенное. Он успел заметить только движение — что-то промелькнуло в полосе лунного света, пронизывающего тьму. Ни звука.
— Летучая мышь, — сказал он. — Или какая-нибудь ночная птица.
— Такой величины?
Кейн почувствовал холодное прикосновение страха, опасность затаилась в меланхолически застывших руинах. Он понял, что там, среди теней, крадется смерть.
— Оставайся здесь, — приказал он. — И не подавай голоса, если ничего не стрясется.
Стиснув рукоятку меча, Кейн растворился во тьме.
Левардос стоял на своем посту у входа.
— Что случилось? — прошептал он, увидев выражение лица Кейна.
— Не знаю. Ты что-нибудь видел, слышал?
Часовой покачал головой.
— Что случилось? — повторил он.
Кейн проскользнул мимо него без ответа, обходя остывшие угли костра. В ночи таилась опасность, он явственно чуял это. Но что могло скрываться в руинах, укрытых черным саваном ночи?
Ни Вебр, ни Хайган, караулившие поблизости, не заметили ничего необычного и были удивлены тем, что Кейн так обеспокоен. Учитывая направление, откуда, по-видимому, пришла неясная тень, Кейн удвоил внимание, скользя вдоль древних стен.
Луна над его головой отбрасывала нечеткие, изломанные тени сквозь переплетенные ветви деревьев, ярко освещая обломки скульптур, торчащие там и сям, словно разбросанные кости. Полуразрушенные деревянные останки — чуть выступающие над землей лазы подвалов, заваленных камнями, густо поросли мокрой травой. Через этот лабиринт ловушек и ям тихо крался Кейн с обнаженным мечом, готовый в любой миг сразиться с неведомой угрозой, о которой знал лишь, что она существует. Да, опасность затаилась рядом, и эта опасность несла с собой нечеловеческое зло — Кейн слишком часто ходил тропами тайного знания, чтобы пренебречь этим ощущением. И тревожное чувство, посетившее его раньше, появилось вовсе не из-за музы Тьмы, как ему вначале показалось…
Он отошел достаточно далеко, но все еще не обнаружил причины своего беспокойства. Может, это нервы сдают; может, его напугала тень пролетавшей совы?.. Только вот убедить себя в этом он не мог. Возвращаясь к святилищу, Кейн решил обойти его и проверить два оставшихся поста.