- Да ладно, - беззаботно улыбнулся Ворон, - Я же любя, - он снова повернулся ко мне, - В общем, если ситуация выходит из-под контроля, то они тут же вытаскивают посвященного. Инициацию он, конечно, проваливает, но остается живым, а это главное.
- Но Кит сказал...
- Ой, да он попугать тебя просто захотел. Ты же видишь, как он обожает задираться.
- Эй, да пошел ты, - обиделся Кит, - Петух недощипанный.
- Вот видишь? - криво улыбнулся Ворон.
Мелодия встала и потянулась. Я услышала, как затрещали её кости.
- Ладно, пора возвращаться. Эта ночь была долгой и удивительно уютной.
- Но у меня ещё столько всего было запланировано! - захныкал Кит, - Не вечеринка, а отстой!
- Нет, вы действительно подарили мне самые теплые воспоминания, как ты и обещал, Кит, - сказала Мелодия, - Я буду еще долго хранить их в себе. Спасибо, ребята.
- Ты так говоришь, будто прощаешься навсегда, - заметил Ворон.
- Кто знает, возможно, так и есть. Днём мы ещё увидимся, и не раз. Но вот так мы видимся в последний раз. Мелодия, Ворон, Кит и Поступь. Запомните этот момент.
Мы посмотрели вверх и по сторонам, стараясь запомнить каждую деталь окружающего пейзажа. Сияние, отражающееся в зеленых глазах Мелодии и заставляющая её золотистые волосы светиться. Её развевающийся подол, испачканный снегом, и следы её серебристых сандалий. Запах фруктов и домашних пирожков. Её сбивчивое дыхание. Нежные, потеплевший и умиротворенный взгляд Кита, устремленный на неё и его нервно сжимающиеся и разживающиеся кулаки. Сжатые губы Ворона и тень от ресниц, падающая на его бледную щеку.
- Прощай!
- Прощай!
- Прощай!
- Прощай!
Всё снова тает, как лед весной.
Приятное летнее утро царило за окном, врываясь в палату вместе с запахом цветов и сухой травы, с золотыми лучами, скользящими по постели и моему лицу, вместе с теплым ветром, треплющим мои кудряшки. Белые шторы развевались едва ощутимо, в саду уже кто-то играл и смеялся, врачи негромко переговаривались в коридоре, а со столовой доносился запах творожных запеканок.
- Спасибо, Элли. У меня такое чувство, будто ты мне сделала что-то хорошее. Прости, что не помню.
Мариам сидела на постели в своей белой сорочке, её волосы были трогательно взлохмачены.
- За добро не благодарят, - вздохнула я, - Тут и гордиться-то нечем. Только тихо радоваться.
Мариам протянула мне ветку. Я взяла её. Она была завявшей и практически рассыпалась у меня в руке. И меня тут же осенило:
- Это ведь тот мальчик тебе их дарит?
- Да. Каждую ночь.
- Тогда забери её, - я сунула ветку ей, - спрячь её в самое укромное место. Спрячь в маленький мешочек, который будешь носить под сердцем. Это поможет тебе помнить о нём. Помни, помни о бедном маленьком мальчике, преданно ждущем свою возлюбленную.
- Да, ты права... Какая же я глупая. И вновь ты мне помогла, - она вымученно улыбнулась и рассмеялась. грустно так рассмеялась, - Знаешь, а я ведь счастлива. Только... Почему у меня такое щемящее чувство в груди? Отчего мне так хочется плакать?
В дверь постучали. Вошла пожилая пара.
- Мариам, цветочек наш, ты собрала вещи? Давай, пойдем с нами... Поедем в реабилитационный центр. Скоро всё закончится, Мариам. Скоро ты будешь счастлива.
Она подянлась и ушла вместе с ними. Старушка, старик и девочка исчезли во тьме коридора. Дверь, едва слышно скрипнув, затворилась за ними.
Возвращающая
Мальчик, которого нет, стал потихоньку забывать её. Он думал, что её увезли в отделение для особых случаев, а я не говорила ему правды. Ему легче было считать, что Мариам стало хуже, чем смириться с тем фактом, что она теперь свободна. А я не могла его оставить так, я продолжала его опекать, но благодарности не получала. По сути, он был единственным, кто не благодарил меня. Мариам и Февраль ушли, оставив в его сердце дыру, которую не закрыть ничем. Это была рана, которая постоянно щипала и ныла, но не могла зажить.
Как поступают с ушедшими? Их забывают, их имена не произносят и делают вид, будто их и не было. Подарки забирают себе и притворяются, будто нам всегда принадлежали эти вещи. Мы вынуждены так поступать, иначе сошли бы с ума от тоски.
Итак, Мариам ушла, а мы остались по эту сторону. И что с того? Жизнь продолжается. Никто не умер, все счастливы, все на своих местах. Тогда почему был так грустен её взгляд? Эх, одним секретом больше.
Ночь была тихой. Звенело в ушах, облепляло со всех сторон кромешной тьмой. Ворожея проходила Инициацию. Тихо, пока никто не видел, она ускользнула из комнаты, а мы вместе с девочками собрались в соседней палате. Мы по-турецки сидели парами и тройками на кроватях, шумно дышали, кто-то держал в руках зажигалки, и лица собравшихся в этом дрожащем свете выглядели мрачно и таинственно.