- Я скучал по твоей болтовне, - устало улыбнулся Блейн, - И по летним ленивым денькам тоже.
- Зря приперся, - процедил Ромео.
- Ромми, остынь, - одернула его Клэр, - Порадовался бы за своего друга.
- Раньше мы были друзьями, - согласился Ромео, - Нет, даже не так. Лучшими друзьями. Но теперь нет. И больше никогда не будем. Слышишь, Блейн?
- Да, - тихо отозвался Блейн.
- И что ты услышал?
- Что мы больше не будем друзьями.
- А почему, знаешь?
- То есть ты на него обиделся из-за такой мелочи, как пожар? - возмутилась Кларисса, - Хорош друг, нечего сказать! Ну спалил он чердак, что такого? Все мы ошибаемся!
- Это не просто чердак, - вздохнул Ромео, - И дело не только в чердаке.
- Ладно, хватит это обсуждать, - вмешалась я, - Пришел Блейн, и сейчас мы будем все вместе ве-се-лить-ся!
Впрочем, всё "веселье" сосстояло из того, что мы думали, как будем веселиться. Шланг отобрали, чердака нет, качели заняты, проигрыватель тоже. Скука смертная. Так что мы снова развалились на ступеньках и принялись скучать, изредко поочередно вздыхая. Так и просидели до вечера.
Вечер тем хорош, что вся дневная жара сходит на нет. Воздух прохладный, трава становится ярче в почти что сумерках, только начинающих прогонять свет. Солнце садилось за горизонт, небеса окрасились в ярко-красный. Пахло летом и прохладной свежестью.Зои, Кларисса и Клэр ушли в свою палату, Габриэль с мальчишками ускакала на задний двор. Мы с Блейном остались вдвоём.
- И всё-таки, почему ты тогда так разозлился? - спросила я его, - Почему ты пожар устроил?
- Я не разозлился, я испугался... - густо покраснев, сказал Блейн, - А когда я боюсь, за рациональность своих действий не отвечаю.
- И чего же ты испугался? Дело в тетрадке? Это из-за той седой девочки?
- Всё-то ты схватываешь на лету, - усмехнулся Блейн, - Понимаешь... Время от времени в больницу приходит подобная особь. Таких можно узнать сразу: сколько бы им лет не было, они полностью седы. И мудры не по годам, словно владеют всеми тайнами мира. Быть может, так и есть. Как правило, они быстро исчезают, но только не для Иных. Исчезают вместе со своими вещами и какой-либо информации о них. Мы, Иные, помним о них, да и то далеко не все.
- И почему ты их так боишься?
- Если ты находишь их вещь - это плохой знак. Очень плохой. Значит, она выбрала тебя. Значит, скоро тебя ждет несчастье. Травница нашла её платок.
- А разве это не Отступница её заразила?
- Если бы Травница не нашла платок, дело бы закончилось простой ангиной. Но, увы, прошлого не изменить. О, как это было... Умирала она страшно. Медленно и страшно. Я не был рядом с ней, но я чувствовал это. Я забрал часть её страданий, но это лишь облегчило её участь, а не спасло от неё.
- Ужас... Но почему она это делает? И кто она такая вообще?
- Она забирает к себе. Такие становятся Королевами. Серыми кардиналами, которые везде, невидимые и никем не замечаемые. Они тихо правят, пока их не убивает новая седая королева...
- Так это Королева делает?!
- Да, она. Впрочем, эта будет поспокойнее.
- Но у меня не случались никакие несчастья.
- Она придет к тебе во сне. И тогда... - он задрожал и закрыл лицо руками, - Я не хочу тебя терять, Элли. При мысли о том, что такой большеротой и пустоголовой болтушки не станет... Нет, я не допущу этого. Даже если она заберет вместо тебя меня.
- Ты идиот, Вечность, - услышали мы голос Кита.
От стоял у двери, прислонившись к ней спиной. Его волосы высохли, на плечах было белое полотенце.
- Больше верь этим глупым сплетням. Королева не приносит несчастий.
- И Травницу она не убивала, да? - сухо спросил Вечность.
- Травницу убила Отступница, - повысил голос Кит.
- Да отвалите вы от Отступницы! - завопил Вечность и набросился на Кита, - Она ничего не сделала!
- Ты выгораживаешь и ненавидишь не тех, - Кит схватил его за шкирку и ударил, - Как ты вообще стал Знающим? Ты же такой идиот!
- Это ты идиот, - проскрипел Блейн, - Тупой импульсивный идиот.
- Как мне это надоело! - я вскочила и побежала.
А куда я побежала? О том месте я подумала в первую очередь. Я пробиралась сквозь колючие заросли, прижималась к стене, вспугнула стаю бабочек и птиц, вступила ногой в мокрую грязь, едва не оставив там шлепанец.