Я открыла глаза и исдала несколько сдавленных смешков. Потом кое-как приподнялась и снова прислонилась к решетке.
- А если без шуток, то ты меня пугаешь, Элли, - обеспокоенно сказал Ворон, - Ты правда так хочешь спать?
- Да дело не в этом... Я очень устаю в последнее время.Наверное, это потому, что скоро осень.
- Вот сейчас честно скажу тебе, Элли, на тебя без слёз смотреть невозможно. Когда ты пришла ко мне, ты была такой теплой и цветущей, словно сам гимн весне и жизни ступал по льду... А сейчас ты скорее драный веник. Не смотри на меня так злобно, а то я боюсь. Но это правда. Ты выглядишь очень уставшей. Смертельно уставшей. Я бы сказал, начинающей вянуть.
- Не знаю... Но ведь все цветы вянут?
- Есть цветок, который никогда не завянет.
- Раз я завяла, то я не он...
- Нет, ты именно вечный цветок. Просто другие берут у тебя аромат и обрывают твои лепестки, но даже не поливают. Все восхищаются твоей красотой и ароматом, но никто не хочет полить тебя хотя бы разочек. Бедный, бедный мой цветочек... Сломать бы эти прутья, и тогда я никогда не отпущу твою руку. И я всегда буду поливать тебя и укрывать от холодов.
- Никогда...
- Что?
- Никогда не отпускай мою руку.
Мы соприкоснулись пальцами.
- Теплые... - вздрогнул он, - И мягкие. Влажные.
- А твои холодные, сухие и жесткие... - пробормотала я.
Решившая
Это случилось пасмурным днем, ближе к вечеру. за окном барабанил дождь, так что мы собрались все вместе в палате, думая, что делать. Вода вся выпита, книги прочитаны, стихи рассказаны. Подумав немного, мы поняли, что слова-то и не нужны, и просто лениво лежали по двое, по трое на кровати, глядя в потолок и слушая песнь дождя и ветвей, ударяющихся об окно.
Явился Блейн с дымящейся кружкой горячего шоколада, новыми свитерами и девчонкой. Представил как Жюли.
О Жюли, о Жули! Нежное сердце, кроющееся за массивным телом и отборными ругательствами! О Жюли, вяжущая шарфики и отдающая свои запеканки! О Жюли, у которой всегда есть капли от наскорка и 100 идей для рисунка на носках! Она быстро подружилась с Зои и Клариссой и подселилась к ним в палату.
Но когда мы только познакомились, то мысленно окрестили её Гориллой и Сортироротой. И покатывались со смеху, пока не стемнело.
- Хватит издеваться, - надулся Блейн, - Она очень милая девушка. глядите, какой клевый шарфик мне связала!
Он выудил из груды принесенных свитеров полосатый шарф с каким-то непонятным орнаментом.
- О, поделишься? - оживилась я, - Как раз осень скоро. А я так легко простужаюсь! Постоянно с сентября до апреля с соплями хожу! А так хоть греться буду.
- Размечталась, - осклабился Блейн, - А ты мне что?
Я задумалась.
- А что я могу дать? Хм, даже не знаю. Вот мои вещи: кусок помады, высохшая шоколадка, ожерелье с фальшивыми янтарями, плеер еще 80-х годов, браслеты "дружба", игрушка-китенок. Их я готова отдать. Выбирай любую. Можешь хоть все забирать! Хотя я не знаю, зачем тебе помада и бижутерия... Ну да ладно!
- Ну, если ты так просишь, - замялся Блейн, - Но шарфик всё-таки не дам!
- Жадина, - я показала ему язык, - С друзьями надо делиться.
И пришло время ужинать. Мы, как угорелые, всей гурьбой понеслись в столовую, где подавали рис и курицу. Пахло так невыносимо приятно, что мой рот наполнился слюнками. на этот раз мы не дрались едой, а просто жевали, чавкали, мычали, разбрасываясь едой под неодобрительные взгляды столовых работников.
Когда мы вернулись в палату Зои и Клариссы, нас ждала... Клэр собственной персоной! Лежала, распластавшись, её бока тяжело вздымались и дорожка из черной крови тянулась от дверей.
- Черная кровь? - задумалась Зои, - Плохой знак.
- А что такое? - опешила я, - С ней что-то случилось? Она умирает? Она в опасности? Её хотят убить? Она мертва? Она превращается в чудовище?
-Нет-нет, - поспешила меня успокоить Зои, - Просто случилось это.
- Что это? - спросила я.
- Тьма. Опять тьма её одолевает, - объяснила Зои.
- Ворон тоже говорил что-то про тьму, - призадумалась я.
- Ну, у него было немного по-другому, - скривилась Зои, - И более мерзко и отвратительно. Надеюсь, у Клэр до такого не дойдёт.
- Дойдет, если мы сейчас не вмешаемся, - спохватился Блейн.
Мы с ним одновременно посмотрели в окно. Туча заслонила луну и звёзды.
Что с ней было, я так и не поняла, но знала, что это было что-то мерзкое. Эта кровь пахла бензином и железом, плавленной пластмассой и болотом. Черная, черная кровь. Кровь, что окрасила оперение Ворона. Кровь, что пытается сейчас поглотить Ворожею. Её взгляд стал пустым и бессмысленным. Я подумала, что друг Ворона, когда стал чудовищем, также смотрел. Слепая ярость и животное бешенство. Того и гляди истечет слюнями и пеной. Даже на самом дне этих глаз теперь не найти хоть какое-то подобие человеческих чувств - всё скрыла пелена, волной накрыла кровь.