- Ага! - просиял Кит, - И моё желание таково: ты станешь моей рабыней навеки. Ха-ха!
- Не шути так, а то согласиться могу, - пригрозила я, и парни покатились со смеху.
Буревестник заботливо вытирала Ворожею.
- Береги себя, - ласково приговаривала она, - Не снимай её больше. Теперь ты понимаешь, что бывает от этого?
- Да, теперь я понимаю, -пристиженно сказала Ворожея, беезвольно обмякнув у неё на руках, - Я так слаба... Даже пальцем пошевелить не могу.
- Теперь ещё труднее уходить, - сказала я, - Потому что если меня рядом не будет, кто защитит её?
- Я, - твёрдо сказал Кит, - Не строй из себя героиню, тебе это не идёт... Да ладно, не делай такую обиженную рожу, я же любя... Короче, я защищу её, Поступь. Не забывай, что я один из самых могущественных Знающих здесь.
- Да хрен ты лысый, а не могущественный Знающий, - фыркнул Вечность.
Кит так злобно на него зыркнул, что я бы на месте Вечности намочила штаны от страха, а тот и бровью не повел.
- Окей, окей, могущественный так могущественный! - миролюбиво согласился он.
Я подошла к Киту вплотную.
- Поклянись, что защитишь её, - сказала я, - Пожалуйста, не дай её погибнуть! Пусть она живет счастливо и эта штука даже на миллиметр не приблизит к ней свои гнусные лапы!
- Зачем клясться? Я защищу её, и мы оба это знаем, - сказал Кит, - Доверься мне. Я не бросаю слова на ветер. Сказал, что не прощу - значит не прощу. сказал, что защищу - значит защищу.
- Защитит, - кивнул Вечность, - Уж я-то его знаю.
- А если не защитит, то я из него жабо сделаю! - прибавила Буревестник.
Эта осень была вообще очень плодородно: много фруктов, ягод, людей... Следом за Жюли появились тощий очкарик и Сандра. С тощим очкариком тут же подружились Блейн и Кларисса, а вот Сандра...
Когда я её в первый раз увидела, то испугалась, приняв за чудовище. Что подулать, сбил с толку тот тип у неё за спиной. когда она рядом, атмосфера сгущается, воздух тяжелеет, становится холоднее, исчезают все запахи. Даже цветы вянут. Поэтому мы с девчонками думали, что это она принесла с собой холода.
Когда я её увидела, то меня придавило тяжестью и стало трудно дышать. Даже с зеленоволосым парнем не было так трудно. И я сразу же поняла: эту я не спасу, не стоит даже и пытаться. себя спасти может только она сама.
Ха! Чудовище? Несущая холод? как бы не так! Вовсе она не страшная. она потерянная. Тот тип почти полностью поглотил её. От Сандры почти ничего не осталось, и поэтому то, что я сначала приняла за неё, было им. По ночам я слышала, как он мучает её, воруя её сны и жизнь, нашептывая кошмары.
- Я знаю его, - говорила Кларисса, - Это про него писали в газетах. Что он разбился в Овраге Разбитых Сердец.
Что ж... Это всё объясняет. Объясняет то, что они уродливо срослись, напоминая сиамских близнецов. Я хотела ей помочь, потому что невыносимо было видеть, как исчезает она в нем, до смерти перепуганная. Но знала, что ничего сделать не смогу, только ещё хуже сделаю.
Однако, как ни странно, именно эта извращенная форма любви помогла мне сделать окончательный выбор. Именно эти откровенные ночи с разговорами украдкой, шепотом, её молчание и порезанные вены. Сандра говорила, что я с самого начала выбрала уйти с ним. Что ж, может, она гораздо проницательней, чем думает?
Та ночь решила всё. Рядом заливались соловьи и цветы испускали прощальный аромат. позади шумно дышала она, а ей в спину дышал тот чувак.
"До смерти влюбленные", - так она называла нас. Говорила, что нам достаточно и решетки, и лоскутного неба, и осторожных прикосновений.
- Вы вместе - это что-то, - как-то признался он, - Когда вы обе рядом, мне то плохо, то хорошо. С одной стороны ты цветешь, с другой она дышит смертью. Просто жуть!
Жизнь и смерть. Прикольно.
- Их связывает недосказанность. Только она знает, в чем солгала. Оставь её: она разрушит эти цепи.
Да, та ночь всё решила. Ночь, когда до смерти влюбленные сказали свой ответ.
- Да, - выкрикнул он.
- Да, - прошептала я.
- Хорошо, - ответила Королева.
И решетка рассыпалась в прах. Мы пошли навстречу друг другу по этому праху, сначала не веря происходящему, и потому робко и застенчиво. А потом всё смелей, напорней, настойчивей, наглее, мы уже бежали. И остановились, я - пышнобедрая, кудрявая, большеротая, пучеглазая, улыбчивая и пышущая здоровьем, и он - темноволосый, лохматый, тощий, с тонкими чертами болезненного лица.
Остановились. Все преграды пали, слева, справа, спереди и позади были бескрайние просторы и купол неба, усеянного звездами.
- Теперь я знаю, что всё это настоящее, - сказал Ворон, - И небо, и кусты, и роза... И ты. И я.