Мы замерли, робея друг перед другом. Я завороженно смотрела в серые водовороты его глаз, окаймленные прямыми ресницами и синяками. Он в восхищении смотрел в мои, зеленые, цвета лугов и полей.
Поцелуй был прощанием - горький, сладостный, робкий, жадный. Мы были неумелыми детьми и мудрыми стариками, тянущимися друг к другу и робеющими друг от друга. Мы оба знали, что это будет в последний раз - больше мы не коснемся друг друга никогда. Мы прощались - в какой-то степени мы исчезали. Точнее, мы исчезали для всего мира, а мир исчезал для нас.
Мы хотели растянуть вечность в паре секунд, не желая отрываться друг от друга. А когда всё-таки оторвались, то поняли, что поцелуй был недолгим, обрывочным. Первым и последним. Мне стало грустно и в то же время хорошо.
- Пора, - сказала Королева, - Превращение будет долгим, ребята. Наберитесь мужества.
Безмолвная
- Ты не боишься? - спросила она меня еще раз, когда мы сидели на скамейке в саду.
С ней не пошутишь и не посмеёшься. И если её послать за водой - она пойдет. А если рассказать ей о себе - не поймет. Она и себя-то не понимает, что говорить о других?
- Можно сказать, это единственная вещь, которой я не боюсь. Потому что если я поступлю иначе - всё пропадет. поступлю иначе - двое прератятся одного. И этот один больше никогда не сможет улыбаться. А если испугаюсь - стану пустым чудовищем, а это чуждо моей натуре. Вот ты предаставляешь меня с пеной у рта, бросающейся на других и рычащей, словно тигр?
Сандра задумалась.
- Абсолютно не похоже. Из тебя такой же монстр, какое из меня возрождение.
Мы держали в руке по баночке с алкогольным напитком, которые для нас достала Зои.
- Выпьем за последний закат?
Мы чокнулись баночками и отпили немного. Я поморщилась от гадкого вкуса, а она нет.
- Забавно, он никогда не любил алкоголь, но поглощал его литрами, - сказала она, - Странный, странный Марк. Такой странный.
На горизонте тлел закат, окрасивший край неба в кроваво-красный свет с переливами. Облака спешили туда, намереваясь сгореть в последних лучах.
- Как будто взрыв, - сказала я, - Мы пьем за конец света. Пьем на руинах этого мира.
- Если он случится, я хоть что-нибудь замечу? Нет, я не почувствую разницы.
Недолго тебе мучиться осталось, Кошка. Ты самый потерянный ребенок в этом доме, и в Ночь, Когда Все Двери Открыты, Королева придет за тобой.
На мир я смотрела словно через мутное стекло. Как будто его нарисовал акварелью ребенок. Природа красиво умирала: танцующие золотые и красные листья, обнаженные деревья, нежно поющий холодный ветер и запах увядания и снов. Я сидела в короне из листьев, надо мной склонилось ярко-красное яблоко, явно перезревшее. Природа умирала, чтобы возродиться. А Сандра умирала некрасиво.
Закат прошел так же быстро, как и появился, и вскоре первые сумерки опустились на город. И только вдали небо было светлее - туда тьма не добралась.
Сандра смотрела на меня с едва скрытой грустью Она не хотела меня отпускать, я это видела. И в то же время она знала, что я должна уходить - в этом она была мудрее меня.
Я оглянулась по сторонам, стараясь запомнить каждую черту, каждый листик, каждую травинку, жадно поглощала все запахи, цвета и звуки.
Вот крыльцо со скрипущими ступенями, на которых мы сидели. А сбоку мы плескались водой. Вот клумба, с которой мы срывали цветы, чтобы сплести венки. Вот окно, ведущее на чердак. Вот задний двор, на котором мы играли в мяч или салочки. А в тех кустах мы прятались, когда играли в прятки. Точнее, они прятались там, а я чаще всего залезала на дерево.
В груди стало больно.
Нельзя, напомнила я себе, Тогда он уйдет без меня.
Так непривычно. Нет, не для меня - для других. Но потому непривычно и мне.
Меня называли солнышком. Почему им? Я была согревающими лучами и ароматом цветов, я была весенней оттепелью и веселой капелью. Мертвые рядом со мной чувствовали себя живыми, заблудшие находили свои тропинки. Я утирала слезы и склеивала разбитые сердца. О да, так про меня говорили.
Но знали ли меня как живую девушку? Думал ли кто-нибудь обо мне как о плачущей по ночам в подушку? Представлял ли кто-нибудь меня как боящуюся? Мог ли кто-нибудь допустить саму мысль отом, что я могу ошибиться?
Забавно! Я окружена людьми, которые меня обожают и готовы носить на руках. Они готовы следовать за мной, словно свита за королевой. Они готовы драться за меня, словно рыцари за прекрасную даму. Подле меня всегда поклонники, но друзей нет. В глазах других я всегда веселая, никогда не унывающая болтушка - кто из нас еще мертвее, я или Сандра?