Когда Бет подходила к пирамиде, ей чуть не стало дурно – она отказывалась верить глазам! У самого подножия строения лежала целая груда отрубленных голов, над которой выплясывал свой дикий танец бог весеннего обновления – Шипе-Тотек.
Какая-то нерадивая мамаша не уследила за своим отпрыском – сорванец лет шести с интересом крутил в руках окровавленную голову, ненароком попав пальцем в закрытый глаз.
«Это уж слишком, – с омерзением скривилась Бет. – Зачем всё это собирать?! Зачем мне это показывать?!»
Теперь листья тростника вызывали ассоциации с длинными лезвиями, вспарывающими плоть.
Да… К такому Бет не была готова и поспешила отвести взгляд. Увиденное было для неё как холодный душ:
«Ну что ж. Это самое доброе утро в моей жизни», – разочарованно съязвила она.
Её всегда раздражало это внимание людей к кровавым ритуалам: «Будто ничего интересного в культуре майя больше нет!»
Что-то действо перестаёт быть похожим на предложение руки и сердца. Очередная акция, чтобы произвести на неё впечатление?
Всё же она должна признать, что постановщики и хореографы постарались на славу – всё увиденное ею понемногу вводило Бет в состояние, нужное режиссёру. Смена ритмов и образов, паузы, неожиданные моменты – всё это работало как гипноз; отрывало от реальности.
У подножия пирамиды их процессия остановилась. На несколько ступеней выше, спиной к ним стоял наком – военачальник. Видно было только его нарядный плащ, доходивший до колен, и внушительный шлем с разноцветными перьями. Ноги были перевязаны шнурами сандалий, дополнительно украшенных кисточками.
Певучим и протяжным голосом военачальник обращался к богам – каждый участник ритуала должен быть чист не только телом, но и душой, заклинание поможет ему в этом. Напоследок наком вскинул руки к небу. Потом, повернувшись лицом к собравшимся, обратился к людям с речью, напоминая о лучших их качествах, проявление которых радует богов.
Речь не была длинной; вскоре наком дал знак помощникам, и всем участникам процессии поднесли глиняные сосуды. Бет принюхалась к содержимому и поморщилась: «Какая кислятина». Судя по всему, напиток был алкогольным: «Наверное, какая-нибудь настойка агавы».
Бет краем глаза видела, как другие жрицы выпили всё до дна, и она последовала их примеру – не задумываясь более, из чего состоит эта бурда, она залпом выпила свою тошнотворную порцию. Ком быстро достиг желудка, и тепло распределилось по всему телу. Девушку мгновенно прошиб пот.
Пока Бет прислушивалась к послевкусию, к своим ощущениям, Тиму поднесли совсем маленький золотой кубок. Он с поклоном принял сосуд и сделал скромный глоток. Приняв ёмкость обратно, жрица улыбнулась ему. От этой неожиданной улыбки Бет стало не по себе – зубы девушки были заострены.
Бет сразу вспомнила, как вчера, при подъезде к отелю, под колёса их автомобиля чуть не попал человек. Он неожиданно вынырнул из темноты, и лишь отменная реакция таксиста уберегла его. Таксист начал ругаться на него, выглянув из машины, а этому малому всё нипочем – лишь улыбнулся в ответ подпиленными зубами…
«Хм…Так, значит, то была она…»
Не акцентируя внимание на манипуляции накома, слева по-прежнему танцевал Шипе-Тотек. Его тело было целиком раскрашено в красный цвет. На голове у него высилась шляпа в виде конуса и, конечно же, украшенная многочисленными перьями. Лицо его было действительно ужасным: сквозь насыщенный красный цвет обозначились очертания черепа. Верхние и нижние веки были выкрашены белым, поэтому казалось, что актёр непомерно таращит глаза – так выглядит голова человека, когда с неё сдерут кожу.
Помимо набедренной повязки, божество прикрывала куртка из человеческой кожи – она напоминала опашень, только вместо длинных и пустых рукавов под локтями болтались чьи-то выпотрошенные руки. Создавалось впечатление, будто само божество лезет из кожи вон. С ног, будто расстегнулись молнии высоких сапог, тоже свисали лоскуты человеческой кожи.
Вот такой персонаж танцевал рядом, размахивая золочёным щитом и скипетром. И двигался он так, что за атрибутами власти тянулся жёлтый шлейф.
«Каменный век какой-то», – подумала Бет, содрогнувшись.
Слов больше не будет. Музыка стала вступать в свои права. К воинственным звукам барабанов присоединились, нагнетая атмосферу, духовые: флейты и трубы.
После нехитрых действий наком сделал некоторым присутствующим знаки, повернулся спиной, и процессия продолжила свой путь. Тим в окружении жриц стал подниматься наверх по крутой лестнице – по дороге на небеса.