Правее картины на стене - в рамочке, под стеклом - Письмо Игоряши. Причем не факсимиле какое-нибудь, а самый подлинный оригинал. То история давняя.
Лет пять назад Игоряша написал своему другу, генерал-доценту филармонии Карбованцеву Петро Армавировичу, текстовику и словеснику, письмо с вопросами о существе мироздания и вообще о жизни как таковой, в том смысле, как ее следует понимать в утренние и вечерние часы. Однако письмо скоро вернулось - по причине плохого почерка на конверте. Игоряша тогда очень обиделся на почту: ведь генерал-доцент жил всего-навсего двумя этажами выше. Плюнул Игоряша, закаялся письма писать, а это, вернувшееся в штемпелях как отечественных, так и заграничных, куда-то закинул, после чего поднялся наверх сам, и пошли они с Карбованцевым книжки читать.
С тех пор Игоряша нервным стал: как хотя бы почтовую марку увидит его сразу же трясти начинает. А сколько он своей машинке открыток скормил простых и поздравительных - не счесть.
И надо же, какой дотошный народ эти музейные работники! Не поленились - раскопали Письмо, в рамку вставили, на стенке вывесили. Но - и такта им не занимать: вскрывать не стали.
Наконец взгляд Игоряши остановился на полках с книгами. Что скрывать, это главный предмет обстановки в жилище современного цивилизованного человека. У Игоряши было штук пятнадцать полок с заветными изданиями, которые ему и в душном сне не приснилось бы спускать в пластмассовый бункер машинки.
Старушка-караулыцица уловила направление взора посетителя и кинулась пояснять:
- Это гордость нашей коллекции, золотой фонд. Товарищ Игорь И. был заядлым книгочеем. Все книги без исключения - подарки друзей и знакомых. В своих гуманитарно-деловых кругах товарищ Игорь И. занимал очень видное положение. Люди его ценили, прямо на улице ловили и в благодарность, впрок, делали подношения - кто что: кто - майку, например, кто - свисток, кто палочку дрожжей или пачку газет, а иные - книги. Товарищ Игорь И. все вежливо принимал, снимая кепку, а Федосея при этом придерживал. Вот и собралась вполне приличная библиотека. Книги хозяин дома всегда читал и делал пометки. Возьмем, для примера, любую. Вот эту хотя бы - "Громокипящая духота (дело о гуманисте-шпионе)", сочинение К. Надеждина. Казалось бы, исторический детектив - и только-то, но и здесь товарищ Игорь И. находил для себя много полезного. Смотрите - многие строчки подчеркнуты, абзацы выделены, на полях - галочки, восклицания, вопросы, междометия. Все это указывает на внимательное отношение нашего героя к чтению, на его общественное лицо и мировоззренческую позицию. Или вот рядом - брошюра "Казань кровавая (исторические факты)"...
Но Игоряша уже не слушал пояснений к собственному общественному лицу. Он внутренне смеялся неприятным смехом и уходил в воспоминания. Любовь к книгам родилась в нем в ту ночь, когда он впервые попал в гости к своему будущему другу и духовному наставнику генерал-доценту Карбованцеву, перепутав этаж и дверь.
Игоряшу нельзя назвать полностью здоровым человеком. По ночам у него часто бывало плохо с глазами и слухом. Иногда - с речью. Вот и сейчас он с трудом вглядывался в расплывающуюся фигуру, что появилась в дверном проеме его, Игоряшиной, как казалось, квартиры. Если бы Игоряша сумел сконцентрировать зрение, то обнаружил бы перед собой бывалого низенького мужчину в майке и шароварах, густо заросшего черным волосом, с бородой утюгом. Что-то такое совершенно бессмысленное бубнил мужчина, но то была лишь временная аберрация Игоряшиного слуха, на самом же деле толстяк говорил восторженно и радушно:
- Здравствуйте, здравствуйте, милости прошу, соседушка. Сочту за честь принять. Много раз видел вас во дворе, но все не решался подойти и заговорить запросто: видно сразу, вы человек занятой и погруженный в мысли. А тут сами пожаловали. Я к вашим услугам. Карбованцев моя фамилия, Петро Армавирович, текстовик.
Непривычный прием поразил Игоряшу. Он понял, что его не будут ущемлять дверью, и открыл было рот, чтобы выразить нечто приличествующее, но генерал-доцент филармонии только замахал короткими ручками:
- Нет, нет, никаких отговорок. И извинений не принимаю. Дело житейское. Всегда рад знакомиться с интересными людьми. Поздний час? Какой же он поздний? Еще и трех-то, поди, нет. Самое время для нас, ученых, мыслить. Вот я тут размышлял над нашим, национальным, аспектом проблемы пространства-времени в морально-потребительском смысле. Я имею в виду кристальную честность великороссов и исконную страсть к воровству, отличающую инородцев. Какова ваша точка зрения на сей предмет?
- Кляйн-бляйн! - сказал Игоряша.
И они вместе вошли в кабинет.
- Так что вы сказали? - переспросил словесник.- Ага... Впрочем, ясно. О делах - потом. Располагайтесь в креслах. Включайте псалмы или гимны, если хотите. Читайте "Четьи-Минеи", пойте, думайте, разувайтесь, мечтайте, молитесь, словом, чувствуйте себя как дома. А я сейчас вас кое-чем угощу, сейчас мы с вами кое-что почитаем.
Игоряша разуваться, тем более молиться не стал, а, помечтав, повалился в кресло.
Добрейший Карбованцев звенел на кухне стеклом, шелестел бумагой, хлопал дверцей холодильника, топтался и кричал через коридор:
- Кстати, соседушка, ваше имя-отчество? Что-то позабыл я. И еще: что вы думаете о нашей, национальной, гибридизации мужского и женского полов человеческих особей русского типа на основе вегетативного размножения? Да, вам известно, что старые славянские книги лучше всего сохраняются в холодильнике? А?
Ни на первый, ни на второй, ни на третий вопросы генерал-доцент ответов не получил. Когда он торжественно вошел в кабинет с подносом, на котором красовались заиндевевшая инкунабула и витиеватый нож для разрезания бумаги, Игоряша уже спал, разметав ноги по стене.
Наутро Игоряша встал поздно и долгое время мрачно, с подозрительностью оглядывался. Голова была тусклой, как доинволюционный гривенник. Справа и слева угрожающе возвышались стеллажи с книгами. К единственному лацкану Игоряшиного пиджака английской булавкой были пришпилены ключ и записка.
"Дорогой соседушка! - писал генерал-доцент Карбованцев.- Извините, что убежал не по-хозяйски: не угостил Вас завтраком и не поднес утреннюю газету. Дела: непременно должен быть на Булгаринских чтениях. Отдыхайте, набирайтесь сил. Читайте: библиотека в Вашем распоряжении. Не забудьте о проблемах, над которыми мы с Вами бились вчера вечером. Я буду к ночи. Если к тому времени Вы захотите уйти, дверь закройте, а ключ сломайте и выбросьте в мусоропровод: у меня их много. С филармоническим приветом Петро".