Общественная мораль разрешала художнику украшать живописные полотна нагими женскими телами лишь в том случае, если их обладательницы являлись героинями античных мифов, библейских рассказов или историческими личностями. Мане нарушил это правило, Олимпия была не просто современницей: ее облик и окружение не оставляли сомнений в том, что перед зрителем — представительница «древнейшей профессии», только что получившая букет от одного из поклонников, который принесла ей темнокожая служанка. От возвышенности темы не осталось и следа. Обнаженная богиня под кистью мастера превратилась в обыкновенную куртизанку, этого ему простить не могли. Даже название полотна свидетельствовало о роде деятельности героини: Олимпиями с легкой руки Дюма-сына именовали продажных женщин. К тому же живописная манера работы настолько не вязалась с привычной идеализацией женских форм, что «Олимпия» была встречена шквалом насмешек и обид.
Эдуард Мане несколько раз писал Берту Моризо — молодую художницу, разделявшую его взгляды на искусство, друга, впоследствии ставшего женой брата живописца.
В конце 1860-х, после разразившегося скандала с «Олимпией», Мане совершил поездку в Испанию, где познакомился с искусством великих мастеров — Эль Греко, Диего Веласкеса и Франсиско де Гойи. В «Портрете Берты Моризо с букетом фиалок» чувствуется легкое влияние испанской школы, например «Портрета Исабель де Порсель» Гойи. Берта также изображена в черных одеждах, делающих ее облик таким же строгим и торжественным, как образ Исабель на полотне испанского художника. Эти два портрета также сближают сдержанность и внутреннее благородство модели. Берта невыразимо хороша: шарм француженки сочетается в ней с неизъяснимой жгучей тайной испанки. Как видно на данном холсте, Мане не только не боится использовать черный цвет, от которого отказались импрессионисты, но и в совершенстве владеет им, достигая максимального выразительного эффекта.
Клод Моне был одним из самых уважаемых художников-импрессионистов. Однако в начале творческого пути он также, как его друзья, испытывал острую нужду и встречал непонимание и публики, и представителей официального искусства. Живописцу было отказано в принятии картины «Женщины в саду» на Салон, поскольку она не обладала ярко выраженным сюжетом, а ее художественная манера, которой недоставало привычной гладкости, была расценена как свидетельство небрежности письма и незавершенности работы. Но для Моне отрывистые и не приглаженные мазки стали открытием: они позволяли работать быстрее, передавая увиденное в природе прежде, чем менялось естественное освещение, и создавали эффект подвижности воздуха и света.
Пейзаж был излюбленным жанром зрелого Моне, в каждом произведении представавшего внимательнейшим исследователем и тончайшим ценителем природной красоты.
Серия прекрасных работ, посвященная водяным лилиям, которые художник выращивал в пруду своего сада в Живерни, была задумана еще в 1899 и с тех пор не отпускала его. «Голубые кувшинки» созданы Моне уже в преклонном возрасте, когда глаза художника ослабли вследствие заболевания. Живопись мастера потеряла былую «зоркость», внимание к малейшим переменам световоздушной среды. Однако несчастье не только не сломило творца, а вывело его искусство на принципиально новый уровень. Закончился импрессионистический этап, а ему на смену пришел период почти абстрактного искусства, когда в сложном отношении пятен цвета зачастую едва угадываются очертания предметов. Но и здесь Моне оставался импрессионистом в душе — он продолжал передавать на плоскости холста свои впечатления от окружающего мира, показывая его таким, каким он представал усталым глазам живописца.
Камиль Писсарро, старший по возрасту из всех импрессионистов, был чистым пейзажистом, черпавшим вдохновение в простых ландшафтах французской земли. Несмотря на то что он родился на берегу далекого Карибского моря, южная природа не вызывала в нем желания восхвалять ее. Художник нашел себя как певец сельских видов французской провинции. Не имея финансовой возможности жить в столице, он подолгу пребывал в окрестностях Парижа, и в частности — в Понтуазе. Там был написан и пейзаж «Иней».
В ничем не примечательном мотиве проселочной дороги среди полей Писсарро видит свое очарование. Она, упирающаяся в горизонт, проходит диагональю по холсту и становится основой композиции. А дальше вступает в игру рисунок длинных косых теней, отбрасываемых стволами невидимых зрителю деревьев, которые, перекрещиваясь с дорогой, создают мерный линейный ритм, расчерчивая плоскость полотна и иллюзорно расширяя его пространство. Как и большинство работ Писсарро, эта «обитаема». Художник населил свой заиндевелый пейзаж человеческой фигуркой, идущей с вязанкой хвороста за спиной.
Детские портреты Ренуара — восхитительная страница в его творчестве. Художник любил писать детей, потому что их радостный мир соответствовал его собственному мироощущению.
На картине «Жюли Мане» изображена девятилетняя племянница Эдуарда Мане, дочь его родного брата Эжена и художницы Берты Моризо. Ренуар был в прекрасных отношениях с семьей живописца, и родители девочки заказали ему портрет. Вглядевшись в ребенка, Ренуар подметил доброту маленькой Жюли. Достаточно посмотреть, как «улыбается», жмурясь от удовольствия, кошка в ее ласковых руках.
Работа относится к так называемому энгровскому периоду творчества мастера, наступившему в результате определенного переосмысления своего пути в живописи. Находясь под впечатлением от живописи Ренессанса после поездки в Италию и изучая виртуозные творения Энгра, характерные четкими линиями рисунка, Ренуар увидел в них красоту подлинного искусства и в своих произведениях стал акцентировать линии контуров.
Искусство Огюста Ренуара, пожалуй, можно назвать самым радостным в истории импрессионизма. Его полотна уводят в идеальный мир счастья и легкости бытия, где людям, кажется, неведомы тяготы и заботы. Персонажи молоды и красивы, женщины необыкновенно обаятельны, а дети трогательно милы в своей непосредственности.
Творчество Ренуара практически целиком посвящено женщине. Не раз героини его полотен изображались музицирующими. В картине «Девушки за пианино» художник, любуясь юными созданиями, разучивающими музыкальную пьесу, не забывает и об интерьере, ведь он может немало поведать о своих владельцах. Округлые линии предметов, доминирующие в обстановке, мягкие контуры, теплый свет, льющийся в комнату и играющий в волосах моделей, — все это передает атмосферу спокойствия и благополучия, царящую в доме, и созвучную с ней тихую умиротворенность юных музыкантш.
Альфред Сислей, живший и творивший во Франции художник английского происхождения, по настоянию родителей первоначально получил в Лондоне экономическое образование, но вскоре, осознав истинное призвание, обратился к живописи. Он стал пейзажистом, запечатлевшим окрестности Парижа.