Официально так и не вступив в сюрреалистическую группу, Пабло Пикассо несколько раз участвовал в совместных выставках. Более того, первый номер сюрреалистического журнала «Минотавр» вышел с обложкой, созданной им. А творчество мастера середины 1930-х оказалось под большим влиянием этого нового направления.
Разработка подобных форм на берегу моря началась еще в конце 1920-х, после путешествий в курортные средиземноморские Канны и Динар. Лишь примитивная имитация глаз и зубов позволяет зрителю заключить, что перед ним человеческие фигуры. Они сливаются воедино, принимая вид аморфных структур. Эхо предыдущего классического периода Пикассо отзывается в монументальности и репрезентативности композиции. Многие биографы художника связывают это разложение женских фигур с личными обстоятельствами жизни мастера. Женатый более десяти лет на русской балерине Ольге Хохловой живописец завел роман с молодой Марией-Терезой Вальтер и на протяжении всех 1930-х разрывался между двумя возлюбленными.
В 1914, когда многие друзья художника были охвачены патриотическим порывом, Пикассо оставался равнодушным к мировому безумию, не найдя справедливой стороны в бойне Первой мировой войны. А в 1937, с началом гражданской войны в Испании, он однозначно выступил на стороне республиканцев, против фалангистов генерала Франко. Правительство республиканцев и заказало живописцу сделать панно для павильона Испании на Всемирной выставке в Париже.
Жанр «Герники», которая справедливо считается самой знаменитой политической картиной XX века, — трагедия. Самолеты гитлеровской Германии, союзницы испанских франкистов, 26 апреля 1937 разбомбили маленький басконский городок Гернику. (Правительство Народного фронта в 1936 предоставило Стране Басков автономию, Франко отменил ее.) Там погибли две тысячи жителей, были уничтожены редчайшие памятники старины, уникальные архивы.
Спустя несколько лет в захваченном немцами Париже во время обыска у Пикассо гитлеровский офицер, указывая на эскиз «Герники», спросил: «Это вы сделали?» Художник ответил: «Нет, это вы сделали!»
Тесное пространство (само полотно громадных размеров) — то ли камера пыток, то ли подвал. Оно пронизано токами насилия. Из всего многоцветья мира Пикассо использовал здесь только «два нецвета — белый и черный» (по выражению Марины Цветаевой) да еще серый. Из мозаики холста зритель выхватывает фигуры бегущей женщины, матери, вопящей над бездыханным телом малютки, раненой лошади, погибшего воина и голову быка. Смещенные пропорции, острые ракурсы, пространственные сдвиги, кубистический прием наложения плоскостей и расчлененность объемов сочетаются с фрагментами натуральными. При символичности и иносказательности изображения, казалось бы, формальной недосказанности его отдельных деталей полотно смотрится шокирующе достоверно — не как картина разрушения реального города, а как пророчество апокалипсиса.
Пока Пикассо работал над картиной (а закончил ее художник в очень короткое время), поговаривали, что он примкнул к франкистам. Возмущенный живописец сделал объявление, что «Герникой» он выражает отвращение к «военной касте, ввергнувшей Испанию в океан страданий и смерти».
Испания и Франция с равным правом называют Пикассо своим художником. Признавая справедливость подобных претензий, все же скажем: универсальный гений мастера значим для всей мировой культуры.
В 1937 после создания полотна «Герника» и более сотни эскизов к нему Пикассо еще некоторое время находился в «стезе» этой работы и писал множество вариаций на тему стенающей героини. Представленная «Плачущая женщина» — одна из таких «постскриптумов» «Герники», как назвал произведения директор музея Метрополитен в Нью-Йорке Альфред X. Барр (в 1939 именно он готовил выставку Пикассо под названием «Сорок лет его творчества» в нью-йоркском Музее современного искусства). Трудясь над «Герникой», художник разрабатывал свой живописный язык, соединяя накопленный опыт кубистических штудий разложения форм и, наоборот, построения монументальных форм классического периода. В этом направлении он и продолжил дальнейшее творчество. Плачущие женские образы серии представляют собой изображения возлюбленной Пикассо Доры Маар, талантливой художницы и фотографа, однако являются, скорее, обобщением человеческого горя и страдания, нежели портретными произведениями. Искаженное от боли лицо буквально расплывается в потоке слез. Яркое сочетание ядовитых зеленого и розового цветов с темными тонами черного и коричневого подчеркивает эмоциональный накал. Впрочем, в портрете обозначилась и особенность темперамента подруги живописца, чувствительной порой до «неистовых порывов».