– Всегда заставляет ждать себя, как будто мне своих забот не хватает, – жаловалась шерифу миссис Ховелл. – Можно подумать, что он принц!
Даже обычно молчаливый старый Томас и тот как-то сказал Джеку Юстису:
– Вряд ли сердце Ральфа выдержит проделки этого бездельника.
Ллойд вел себя с Юстисом достаточно вежливо, но бывший морячок казался шерифу слишком уж скользким. От его обещания – «Ральф! Я вернулся, чтобы позаботиться о тебе!» – за милю разило циничным преувеличением. Юстис чувствовал, что реальной причиной возвращения была надежда на скорую смерть Ральфа, поскольку после гибели Аниты младший Бертон считался главным наследником огромного состояния.
Он несколько раз сопровождал шерифа и Ральфа в верховых прогулках по холмам. В принципе, парень был хорошим наездником, и любая лошадь выполняла все его приказы. Он вырос на коневодческой ферме и знал лошадей. Однако Юстис видел, что Ллойду не нравились животные. Он владел ими без любви и жалости, и, наверное, поэтому шериф чувствовал себя неловко в его компании.
Джек свел к минимуму свои визиты на ферму. Он надеялся, что Ральф поймет его без всяких объяснений. Братская верность делала эту тему запретной, и шериф старался сохранять тактичность. Однажды ему довелось проезжать мимо фермы Моргана Рейнса, который был когда-то конкурентом Ральфа. Когда Бертон продавал своих коней, Рейнс скупил у него почти весь табун. А Юстис скучал без лошадей. Он не ездил к Ральфу почти месяц. Вот почему, завидев Моргана у ограды, он остановился, чтобы поговорить о животных. И Рейнс повел его в свои конюшни.
– Эх, приехали бы вы раньше, – рассказывал фермер. – У меня тут такой скакун был – глаз не оторвать. Черный красавец, норов адский, непокорный до жути и совершенно бесполезный для хозяйства. Я продал его Ральфу Бертону. Пытался отговорить старика, но он и слушать меня не стал.
Как оказалось, две недели назад Ральф приехал повидаться с Рейнсом. Его чалый мерин умер от старости, и Бертон искал ему достойную замену. Он увидел Негра (для которого, как заметил Рейнс, лучше бы подошла кличка Дьявол), влюбился в коня с первого взгляда и забрал его к себе домой.
Юстис забеспокоился. Он решил, что Ральф взвалил на себя непосильную ношу, и на следующий день поехал повидаться с ним. Ллойда на ферме не было. Ральф с радостью пожал руку друга и ни слова не сказал о долгой разлуке. Он выглядел другим. Юстис даже немного удивился. Твиловые штаны и рубашка Ральфа были мокрыми и просоленными от пота. Прежде он следил за собой и соблюдал чистоту, а теперь был таким же чумазым, как Ллойд.
– От меня немного воняет, – с усмешкой сказал Ральф. – Но это потому, что я пытаюсь приручить Негра. Лошадь узнает людей по запаху. Ни один старый объездчик мустангов не менял своей одежды, когда укрощал норовистого скакуна. Иначе ему пришлось бы начинать все заново.
Ральф отвел Юстиса в единственную конюшню, которой он еще пользовался, и с гордостью показал ему Негра. Жеребец был красавцем, почти в полтонны весом, около метра шестидесяти в холке и с черной, как смоль, спиной. Сильное тело сочеталось с элегантной осанкой. Гордо поднятый хвост и совершенные линии головы подчеркивали благородство породы. Конь выглядел сравнительно спокойным. Когда они вошли, Негр лишь слегка всхрапнул и ударил копытом о землю, а не стал разносить стойло в щепки, как ожидал шериф. Ральф без страха подошел к скакуну и погладил заостренную морду. Конь немного занервничал, но быстро успокоился.
– Каждая лошадь рождается с дикой страстью к свободе, – сказал Ральф Бертон. – А у этого красавца она в двойной дозе. У него было несколько хозяев, и мне кажется, один из них вволю поиздевался над животным. Конь ненавидит любого, кто дурно обращается с ним, и он может чувствовать запах врага так же далеко, как воду. Я сейчас стараюсь смягчить его нрав и показать ему, что мы можем стать друзьями.
Внезапно жеребец поднял голову и оскалил зубы. Он тихо заржал. Его уши настороженно зашевелились. Дверь открылась, и в конюшню вошел Ллойд. Негр тут же взвился на дыбы, а затем угрожающе ударил копытами о землю.
– Ты пугаешь его, брат, – сказал Ральф. – Лучше подожди нас снаружи.