Мы застыли, сгрудившись в дверях и щурясь от яркого света. Признаюсь, зрелище открылось нам безотрадное. Она действительно была мертва. Кинжал, который следовало прижать рукой к груди, предварительно смазав кетчупом для создания иллюзии. этот причудливый клинок, это гибкое стальное лезвие оказалось на три дюйма ближе к ее грудной кости, чем полагалось по сценарию. Его вонзили прямо в сердце.
На полу у алтаря на расстоянии вытянутой руки от Эстеллы, скрытые от глаз публики, стояли песочные часы для варки яиц. И когда я взглянул на них, упали последние песчинки. Хейзл потеряла сознание, я подхватил ее (сдобная девочка!) и уложил на кушетку.
– Эдди, – сказал Фейнштейн, – звони в участок. Передай Ханнегану, чтобы никого не выпускал. А я останусь здесь.
Я дозвонился до участка, но Ханнеган обошелся без наших советов. Он усадил народ по местам и настоятельно посоветовал никому не вставать. Джек по-прежнему находился за стойкой, оцепенев от изумления; яркий свет от пульта придавал ему вид мертвеца.
В пятнадцать минут первого ночи появился Спейд Джонс – лейтенант из отдела по расследованию убийств, – и началась обычная рутина. Лейтенант хорошо знал меня и даже помогал в работе над книгой, которую я писал для его шефа; наверное, поэтому он тут же вцепился в меня в поисках хоть какого-то объяснения. В полпервого он был уже почти уверен в том, что никто из посетителей не мог совершить преступления.
– Эдди, мальчик мой, я, конечно, не утверждаю, что никто из них не убивал ее, – это мог сделать любой: выбрать нужный момент, рвануть наверх, схватить нож и воткнуть его девчонке в ребра. Но мало вероятно, чтобы у кого-то из посетителей была возможность так точно выбрать время и способ убийства.
– Любой – но не обязательно из посетителей, – уточнил я.
– То есть?
– Прямо перед лестницей расположен пожарный выход.
– Ты думаешь, я этого не заметил?
Он отвернулся и приказал Ханнегану отпустить всех, кто мог предъявить документы с местным адресом. Остальных он велел отвезти в управление, чтобы ночные дежурные могли опросить их как свидетелей. «Возможно, кого-то из них придется задержать для дальнейшего расследования, но в любом случае – чтобы здесь он их больше не видел!»
На балконе деловито суетились фотографы и эксперты, снимавшие отпечатки пальцев. Появился помощник судмедэксперта, за ним хлынули репортеры. Через несколько минут после того, как заведение очистили от зевак и посторонних, по лестнице спустилась Хейзл. Никто из нас ничего не сказал, но я похлопал ее по спине. А когда чуть позже вниз снесли накрытые носилки с завернутым в одеяло телом, я обхватил ее рукой, и она уткнулась лицом в мое плечо.
Спейд допрашивал всех поодиночке. Джек ничего не сказал. «Я не такой умный, чтобы говорить без адвоката», – вот и все, что удалось из него вытянуть. Я подумал про себя, что Джек не прав: лучше было ему поговорить с лейтенантом сейчас, чем потом потеть под яркими лампами. Тем более, что мои показания снимали с хозяина клуба все подозрения, пусть даже лейтенант и узнал бы о ссоре Джека и Эстеллы перед выступлением. Спейд никогда не стал бы подтасовывать факты. Он был честным полицейским – с копами это иногда бывает. Я и сам встречал честных полицейских. Даже двух, по-моему.
Лейтенант выслушал меня, взял показания у Хейзл и снова обратился ко мне:
– Эдди, мальчик мой, помоги мне докопаться до сути. Как я понимаю, в двенадцатичасовом показе должна была выступать эта девушка Хейзл.
– Да, верно.
Он повертел в руках одну из программок Джой-клуба.
– Хейзл говорит, что без пяти двенадцать она пошла наверх – подготовиться к шоу.
– Совершенно точно.
– Да. И она была с тобой, верно? Она сказала, что поднялась в костюмерную. Потом пришла Эстелла и заявила, что хозяин велел поменять местами два представления.
– Я об этом не знал.
– Естественно. Хейзл сказала, что немного поартачилась и спустилась вниз, где и составила тебе компанию. Верно?
– Верно.
– Хм-м. Тогда твое замечание по поводу пожарного выхода может иметь смысл. Хейзл рассказала мне о дружке Эстеллы. Он дует в трубу на танцульках через дорогу. И этот парень мог прошмыгнуть сюда, чтобы приколоть подругу. Делов-то на пару минут. Ведь трубачи, сам знаешь, подудят, подудят и отдохнут – а то и губу протереть недолго.
– Но откуда он узнал, когда прийти? Выступать-то должна была Хейзл.
– М-да. Что ж, может, он был в курсе. Похоже, что Эстелла назначила свидание – вот чем объясняется изменение программы, и это же предполагает мужчину. Потому-то ее приятель и знал, когда прийти. Один из моих парней проверяет эту версию. Теперь о том, как шли выступления. Покажешь мне, что тут к чему? Ханнеган пытался, но добился лишь того, что его долбануло током.