На следующее утро перед химией я была как «Александр и ужасный, кошмарный, нехороший, очень плохой день»[12] — раздавлена и несчастна; настроения не было никакого. День не сулил ничего хорошего. Я проснулась в состоянии «похмелья от грусти» — не то чтобы я знала, что такое похмелье, но представляла его именно так: головная боль, скручивающиеся в комок внутренности и тоска, сочившаяся из каждой поры. В фургончике со сладостями, припаркованном около школы, не оказалось моих любимых морковных маффинов с изюмом, а волосы, несмотря на все приложенные усилия и фен, отказывались выглядеть прилично.
Кроме того, какой-то крохотной частью своего несчастного сердца я надеялась, что может быть, может быть, может быть я не выдумала эту промелькнувшую искру между мной и Китсом, но затем в дело вступали слова Одри, врываясь в мой мозг громогласным: «Я счастлива, что тебе наконец-то понравился кто-то настоящий... я не хочу, чтобы ты поняла это неправильно...»
Эту часть своего сердца я ненавидела.
Около своего шкафчика, где мне нужно было взять учебник химии, я обнаружила дырку на подмышке футболки — моей любимой винтажной футболки с группой They Might Be Giants. Лучшего завершения дерьмового утра не придумаешь.
Я потерла пальцами жетон на цепочке и мысленно обратилась к Бородатой Леди: «Пожалуйста, давай я просто сгорю на месте, как какой-нибудь старый скучный персонаж Диккенса («Холодный дом», ты — отвратителен). Прямо здесь, в школьном коридоре, до того, как мне придется идти на химию».
Я подождала.
Ничего не произошло.
Только чей-то встревоженный голос звал меня по имени.
Я обернулась и увидела Одри с прижатыми к груди учебниками. Поймав мой взгляд, она начала переминаться с ноги на ногу. В её больших карих глазах стояли слёзы. Она смотрела на меня, как загнанный в ловушку олень. Я разорвала зрительный контакт и притворилась, что слишком занята перекладыванием книг из сумки в шкафчик.
— Привет, Пэн, мы можем поговорить?
Я пожала плечами.
— Я очень сожалею обо всём, что наговорила вчера. Всё это было неправильно, я чувствую себя ужасно из-за нашей ссоры.
Напряжение внутри меня немного спало.
— Я тоже чувствую себя ужасно, — призналась я, решившись вновь посмотреть на нее.
Её лицо просияло, как будто солнце выглянуло из-за туч после шторма.
— Я так рада, что смогла найти тебя до занятий. Черисс сказала, что нужно дать тебе время, но я не считаю, что ждать было бы правильно...
— Погоди, ты рассказала о нашей ссоре Черисс?
— Ну да, ведь она была у меня, когда всё это произошло...
— Ты рассказала ей о нас с Китсом?
Одри осторожно кивнула, но голос звучал ровно.
— Она моя подруга, Пэн. И, кроме того, я была очень расстроена нашим разговором... Конечно, я ей всё рассказала.
Я резко отвернулась к шкафчику, прикусывая губу и пытаясь не разрыдаться.
— Как бы мне хотелось, чтобы твоей подругой была только я, — произнесла я вместо этого.
Мне сразу же захотелось взять свои слова назад. Вот сейчас я действительно была жалкой. Это было нечестно. Это было мерзко. Мы с Одри никогда так не поступали друг с другом. Но прежде чем я успела хоть что-нибудь сказать, она покачала головой.
— Боже, с тобой иногда действительно очень трудно дружить! И знаешь что? Я могу дружить с кем-то кроме тебя и Эфа! И ты тоже можешь! Из-за твоего дурацкого набора правил и ожиданий, как все должны себя вести и какой должна быть жизнь, ты пропускаешь в ней много хорошего! — всхлипнула она, её лицо покраснело от злости. — И знаешь, что еще? Черисс не заставляет меня смотреть фильмы Дэвида Линча! Ей нравится ходить на танцы и пробовать что-то новое! Черисс звонила моей бабушке, чтобы узнать, как ей живется на новом месте. А еще Черисс не зациклилась на идиотском фильме с Леонардо ДиКаприо, который мы посмотрели еще в седьмом классе!
Я прикрыла рот руками.
— Если тебя так утруждает быть моим другом, может, нам не стоит больше дружить? — прошептала я, прищурив глаза.
Она потрясенно смотрела на меня, её лицо побелело, словно я ударила её, словно это я растоптала её сердце, а не наоборот. Я направилась к кабинету химии, оставляя позади себя грузовик Тонка, Вивьен, Дельфин и М&M’s.
Я ждала, что она окликнет меня.
Прозвенел первый звонок.
Ничего.
Прозвенел второй.
Я сжала жетон Эфа.
Бородатая Леди всё-таки преподнесла мне подарок. Это не был столп пламени, как я просила, но искра.
Я была страшно зла.
Вчера Одри должна была быть рада за меня, но никак не осуждать.
Черисс — злая и ужасная, и я не хотела больше ничего о ней знать. Если она такая хорошая подруга, что ж, пускай Одри с ней и общается.
Возможно, наша дружба осталась в прошлом. И это, наверно, к лучшему.
Я должна поговорить с Китсом. Плохое утро, история с Черисс, дыра на футболке — плевать. Когда я переступила порог класса, то увидела его сидящим около окна. Я глубоко вздохнула, убедилась, что дыру подмышкой не видно и опустилась на стул перед ним. Поговори с ним. Поговори с ним. Поговори.
— Привет, Китс, — сказала я.
Он встретился со мной взглядом, и у меня перехватило дыхание: вот она, эта полуулыбка, эта легкая ухмылка одним уголком губ.
— Привет, Скаут.
Огонь вспыхнул ярче, смелее; он воодушевлял.
— Как закончилась вечеринка? — спросила я, заставляя себя говорить медленнее и пытаясь не обращать внимания на то, что вся кровь прилила к кончикам пальцев.
Он закатил глаза.
— На заднем дворе кого-то стошнило, разбили два бокала, но к четырем я уже всех выпроводил, и мы обошлись без полиции, так что, в целом, всё не так уж и плохо.
— О, хорошо, хорошо. Это была действительно хорошая вечеринка, хорошая и... эм... — лепетала я, думая: «Не раскисай и перестань уже повторять хорошо»!
Миссис Кэролл вошла в класс и начала раздавать задание.
Китс прокашлялся.
— Как продвигается книга?
— Спасибо за неё, кстати! Я еще не приступала, но хотела начать сегодня вечером...
Он вмиг погрустнел..
— Ты её ненавидишь, да? Сначала я не смог вспомнить твоё имя, потом дал книгу, которую ты ненавидишь...
— Нет! Честное слово, я еще не начинала её читать! Прости. Я не хотела, чтобы ты все неправильно понял, правда.
Он покачал головой.
— Правда? Ты не ненавидишь её? Потому что моя бывшая, Эмили, терпеть её не могла.
Оказывается, Китс тоже немного нервничал.
— Нет, я её даже не раскрывала. Но уверена, что не смогу оторваться.
На этой фразе его глаза округлились, а я замолчала и отвернулась.
Я только что вылила огромное ведро воды на крошечную искорку.
Что со мной не так?!
Стоя у доски, миссис Кэрролл прочистила горло.
— Давайте вспомним прошлый урок. Кто хочет рассказать о ковалентных связях?
Приговор окончателен и обжалованию не подлежит: я жалкая.
Внезапно кто-то сзади взял меня за руку и вложил что-то маленькое и квадратное в ладонь, один за другим сжимая мои пальцы.
По руке пробежала дрожь.
Маленькое чудо.
Я положила руку на колени и распечатала крошечный квадратик. Впереди меня девочка подняла руку и начала рассказывать о валентностях и электронных парах.
Выпьем кофе в субботу?
Хочу услышать больше о Керуаке.
14:00 кафе «Джитан» в Сохо?
К.
Солнце взорвалось в моём сердце, и его свет затопил весь класс, прорываясь через глаза, уши и грудь.
— Да, — тихо прошептала я, слегка развернув голову.
— Это свидание, Скаут.
Теперь моё сердце точно не спасти.
* * *
Я вышла из класса, буквально излучая волшебство и удачу, и помахала Китсу на прощание. Я ненавидела визги фанатеющих девчонок, но именно это мне сейчас хотелось сделать. Мне нужно было найти Одри, показать ей эту записку, это неземное чудо, чтобы она увидела почерк Китса, и мы забыли нашу ссору. И всё снова стало как прежде. Однако стоило мне зайти в столовую — с колой и сэндвичем с арахисовым маслом в руках, — я тут же заметила, что она сидела рядом с Черисс.