Вокруг меня словно заплясали маленькие птички счастья, вызвав головокружение.
— Кстати говоря, Майлз, какие новости о парне из «Старбакс»? — спросила Мэй.
Майлз устало вздохнул.
— Ничего особенного. Но я забыл вам рассказать, что на прошлой неделе на нем были чудесные черные «конверсы». У него отличный вкус, если судить по обуви.
— «Конверсы» будут плохо сочетаться с твоими «арче», — как бы между прочим заметил Оскар.
Второй раз за день Майлз стоял и не знал, что ответить.
Мэй выразительно подняла брови, показывая два больших пальца Оскару, и вышла следом за ним из класса.
— Святой Бэтмен! Он лишил тебя дара речи! — удивилась Грейс.
— Ничего подобного! — закричал Майлз, а затем побледнел. — Боже, простите, это было очень громко.
— Ты рассказывал о парне из «Старбакса», — напомнила я.
Он взглянул на меня с благодарностью.
— Я всё еще не пригласил его на свидание, потому что жду подходящего момента.
— В жизни такого не бывает, — возразила Грейс. — Если бы я ждала подходящего момента с Кираном, он бы никогда не предложил мне встречаться!
— Буэ. — Майлз с презрением посмотрел на неё.
— Я на стороне Майлза, — вмешалась я.
— Прощаю тебе голосование за Майли, — сразу же отозвался Майлз.
— Не поощряй его, — строго сказала Грейс.
— Я думаю... — начала я, вспоминая о родителях Эфа, о мистере Дарси и Элизабэт Бэннер, о Джеке и Роуз, о Китсе, — я верю в предназначение, верю, что, когда ты встретишь «того самого» человека, ты как будто откроешь дверь в Нарнию — фонарные столбы, снег и турецкие сладости. Это судьба.
Майлз усмехнулся и хлопнул в ладоши. Грейс приложила ладонь ко лбу.
— Пэн, Эдмунд попал в плен к Белой Колдунье, мистер Тумнус превратился в камень, а Лев умер.
— Ладно, метафора так себе, — сказала я, подражая Майлзу. — Приостановка неверия[15], Грейси. Помнишь с уроков английского?
— В этом нет никакого смысла, — отрезала она.
Майлз с ненавистью посмотрел на нее и схватил свои вещи.
— Пока, Пэн. Мне будет не хватать тебя — и только тебя! — на этих занятиях.
— Ты же знаешь, я люблю тебя, Майлз! — прокричала Грейс ему вслед.
— Эм, — начала я смущенно, прикусив губу и сильно нервничая, несмотря на то, что всё было замечательно, — могу я прийти еще раз?
Грейс улыбнулась.
— Конечно. Каждый понедельник, среду и пятницу. А еще в пятницу мистер Гарфилд угощает нас пиццей!
— Спасибо!
— Увидимся, Пенелопа. — Мистер Гарфилд выглянул из-за стопки бумаг, а Грейс помахала мне рукой.
По дороге на урок мировой истории я не могла перестать улыбаться. То есть я, конечно, пыталась, но уголки губ всё время ползли вверх, и я шла по коридорам школы, словно летела в нескольких метрах над землей.
Красные ковбойские сапоги
ГудвилСтор
Нью Йорк, штат Нью-Йорк
Кат. № 201Х-12
В пятницу — всего за день до моего свидания с Китсом!!! — я постучала в дверь О’Конноров.
— Привет, Пенелопа. — Когда я вошла, Эллен сгребла меня в объятия, держа в одной руке бокал с красным вином. — Эф спустится через минуту, проходи, садись.
— Спасибо, миссис О’Коннор.
— Браслет чудесно на тебе смотрится, — сказала она, рассматривая моё запястье. Оранжевые и красные бусины ярко выделялись на бледной коже.
— Он мне очень нравится, — ответила я.
— О, это же прекрасная Пенелопа! — В это время Джордж спустился по лестнице. — Как тебе этот чудесный пятничный вечер? Вы куда-то собрались с Эфом?
— Да, да, — сказала я, совершенно растерявшись, — мы собираемся в магазин комиксов на лекцию Фрэнка Миллера, начало в восемь.
— Хорошего вечера, — сказал Джордж, наклонился и, нежно притянув жену к себе за шею, поцеловал ее в щеку.
Ах, это было так романтично, что у меня кольнуло сердце. Я пялилась на свои кроссовки, пытаясь не подглядывать.
— Не жди меня сегодня вечером. — Джордж застегнул молнию на куртке. — Я буду поздно. И завтра тоже.
— Опять? — Эллен вздохнула, уже не так ласково. — В пятницу и субботу? Они завалили тебя работой!
Джордж поморщился и взял ключи, они неприятно звякнули.
— Не понимаю, чего ты от меня хочешь, Эл. Всё равно нельзя ничего изменить.
— Всё чего я хочу — чаще видеть мужа дома. — Эллен покраснела, скрестила руки на груди, костяшки пальцев побелели, сильнее сжав бокал.
Только не это.
Что происходит?
Нет, нет, нет.
Они ссорятся?
Мне отчаянно захотелось прервать эту сцену: станцевать чечётку, закричать: «Пожар!», спрятаться за диван, всё что угодно, лишь бы не присутствовать при этом.
— Что ж, это нелегко. И становится еще тяжелее, учитывая, что моя жена... — Джордж почти кричал.
Я узнала оборонительную позу Эфа, которую он принимал, когда кто-то начинал на него кричать, и я не хотела слышать, как он закончит это предложение. Я встала. Родители Эфа оба вздрогнули, будто внезапно вспомнив, что я всё еще здесь.
— Я... я поднимусь к Эфу.
— Конечно, конечно... — произнес Джордж, встряхнув головой.
Эллен отбросила с лица волосы, и на мгновение я увидела, какой растерянной и ранимой она была в этот момент. Таким я еще не видела ни одного родителя.
— Пенелопа, прости. Я схожу за Эфом. — Она встала с дивана и вышла из комнаты.
Я услышала её торопливые шаги по лестнице, плеск вина в бокале. Она позвала Эфа, её голос звучал громко и нервно. Затем наверху захлопнулась дверь.
Джордж тяжело вздохнул и вышел, и с улицы просочился поток холодного воздуха.
Дверь закрылась с громким щелчком.
Комната буквально была пропитана их отсутствием, словно они ушли и оставили после себя пустые формы для Джорджа и Эллен. Я неловко потопталась на месте и зацепила ногами край пушистого восточного ковра.
С хмурым лицом с лестницы спустился Эф.
— Отец уже ушел? — спросил он.
— Да.
— Мама очень разозлилась, — пробормотал он себе под нос, глядя на второй этаж через плечо.
— Мы можем никуда не ходить, если ты не хочешь.
Он недовольно поморщился.
— Не-а, я думаю, она поедет в свою студию в Бушвике, и ей точно не понадобится компания.
Выйдя следом за ним на улицу, я подняла воротник флисового пальто (попытка заменить мою любимую джинсовую куртку), стараясь спастись от вечернего холода. Эф молчал. Ссутулившись, он шел навстречу ветру, который стал еще холоднее с заходом солнца.
— Надо было надеть куртку, — сказала я, разглядывая его термо-рубашку.
— Плевать, я в порядке.
— Итаааак... — начала я, пытаясь оценить его настроение, но все равно решила попытать удачи, — когда твои родители стали ругаться? Сказать, что это было ужасно, — ничего не сказать. Давно это у них?
Он заправил волосы за уши, пропустил женщину с коляской, пожал плечами и снова пошёл вперед, даже не взглянув на меня. Я ускорила шаг, чтобы догнать его, смяв в кармане пальто оказавшуюся там обертку от жвачки и ожидая, пока он что-нибудь ответит.
Тишина.
— Ты не против, если мы зайдем в винтажный магазинчик в Вест Вилладж до начала лекции? У нас же еще есть время в запасе? Хочу кое-что посмотреть. — Я подумала о прекрасном платье Одри, и решила попытать удачу и найти что-нибудь такое же клёвое. — У нас с Китсом завтра свидание, я уже говорила?
— Да, время есть, — ответил Эф, игнорируя новости.
Ладно, еще одна попытка.
— Знаешь, я много думала о твоих рисунках с динозаврами. Мир должен их увидеть! И я не о покерной команде с Кони-Айленд. — Я дотронулась до него, пытаясь хоть как-то спасти вечер.
В ответ я получила невнятное хрюканье. Я прикусила губу, обдумывая следующий шаг.
— Думаю, твои рисунки очень достойные, Эф, очень. Достойные Института искусств Пратта. — Я ждала, что он откроет мне душу и расскажет, как он мечтает поступить в школу искусств, что его рисунки — большая тайна, из-за которой он иногда просыпается в холодном поту; что он до сих пор верит в печенья с предсказаниями, признается, что верит, будто динозавры не вымерли, как когда ему было шесть лет.