— У тебя новая прическа. — Я указала на её ассиметричный боб. — Тебе идёт.
— Это перемены, но, думаю, хорошие.
Мы молчали, пока она не выпалила:
— О! И я всё-таки поеду с клубом французского в Париж! У меня получилось!
— Правда?! Это прекрасно! — Я чуть было не поддалась порыву протянуть руки и обнять её, но остановилась на полпути, вспомнив, что между нами произошло, и замерла в неудобной позе.
— Как дела у твоей бабушки? — наконец спросила я.
Лицо Одри подернулось печалью.
— Ей нелегко. Она всё время скучает по дедушке.
— Од, мне так жаль...
— Она несколько раз говорила маме, что они разговаривают по ночам. Мама волнуется.
— Может, он и правда приходит к ней? Они ведь так любили друг друга.
— Да, это точно... — ответила Одри после недолгого молчания.
Я вспомнила первые летние каникулы в домике на озере. Нас отправляли спать в 9 часов, но мы с Одри дожидались, когда уснет Эф, а затем прокрадывались на лестницу и смотрели, как её бабушка и дедушка танцуют под Билли Холидэя или Бинга Кросби. Они без памяти любили друг друга...
Одри накрутила на палец прядь волос, но та уже была недостаточно длинной, чтобы обернуться в несколько раз, и я снова задалась вопросом, как мы дошли до всего этого.
— Ты видела рисунки Эфа в журнале? — спросила я её.
— Только не говори, что вы опубликовали его серию «пердящие преподаватели»! — воскликнула она, имея в виду карикатуры на наших учителей, которые показывали, как правильно нужно это делать.
— О, боже, конечно нет! — Я пролистала журнал, остановившись на первой иллюстрации, и протянула ей. — Вот.
Её глаза загорелись, когда она стала вглядываться в эти крошечные детали, и я поняла, что она почувствовала то же благоговение, что и я, когда впервые увидела его маленькие волшебные миры.
— Вау, — произнесла она, — это действительно потрясающе.
— На последней странице есть еще.
Одри вскрикнула от удивления.
— Боже! Что творится в его голове? Всё это так странно, но, знаешь, в хорошем смысле...
— Да, знаю.
— Он придёт? — Она осмотрела уже собравшуюся толпу.
— Не знаю, может быть.
— Надеюсь, что придет, хочу поздравить его. Знаешь, мы нечасто с ним виделись в последнее время, после нашей... ну... странной...
Я напряглась, но она, кажется, смущалась не меньше моего.
— Но я видела вас в коридоре пару недель назад...
— Он рассказал о вашей ссоре на блошином рынке.
— Вот оно что.
— Он был расстроен.
— Серьезно? Я не заметила.
— Когда это Эф показывал свои эмоции? Ты же знаешь, это не его конек.
— Он рассказал, почему мы поссорились? — спросила я.
— Он намекнул, что всё испортил в комиссионном магазине. Это так?
— Хм... — Я не знала, что на это ответить, поэтому прикусила губу, вспоминая тот день, когда мы подружились и как в её волосах запутались колеса игрушечного грузовика. Как быстро всё изменилось. Интересно, Эф чувствует то же самое? — Что ж, я рада, что ты пришла. Было здорово поговорить.
— Китс пригласил Черисс, а я её «+1». — Одри пожала плечами.
— Ммм, — промычала я, понимая, как это ужасно.
Одри пришла сюда не из-за меня. Хуже только то, что Китс пригласил Черисс на мероприятие, на которое я позвала его.
Её щеки порозовели.
— Но было приятно увидеть тебя! То есть, я за тебя рада. И журнал получился очень крутой.
— Пэн, пора начинать! — прокричала Грейс из другого конца зала.
— Мне нужно идти, — попрощалась я с Одри. — Увидимся?
— Да, до встречи! — ответила она с печальной улыбкой.
Когда мистер Гарфилд поприветствовал всех, я заметила Эфа в дальней части комнаты, он кивнул мне. Меня накрыло волной облегчения от того, что он здесь, но мне пришлось напомнить себе, что он пришел не ради меня, а потому что его рисунки попали в журнал. Миа — высокая, красивая, неземная и светящаяся — плыла следом за ним. Я взглянула на свои избитые старые ботинки и черные колготки и почувствовала себя толстой коротышкой. Заступив за кафедру, Грейс представила всю нашу команду: меня, Мэй, Майлза и Оскара. Потом на сцену вышел первый чтец.
Когда люди зачитывали свои стихи и рассказы, в которые мы влюбились с первого взгляда, я пыталась заставить себя слушать. Но мой взгляд блуждал по комнате. Китс сидел рядом с Одри и Черисс, и я не могла не заметить, как он склонился к уху Черисс и что-то шептал ей на протяжении всего вечера. Она скромно опустила голову, а он закатил глаза, когда кто-то попросил их быть потише.
Они раздражали, даже сидя в четырех рядах от меня.
НетНетНет.
А еще Эф. Они с Мией были погружены в чтение, её голова покоилась на его плече. В какой-то момент она поцеловала его в щеку. Из-за их роста они хорошо смотрелись вместе, и от этого у меня больно кольнуло сердце.
Я снова посмотрела на Китса, прищурилась и судорожно вцепилась в краешек стула, посылая этой парочке мысленные проклятья, которые заставили бы их заткнуться.
Не сработало.
К тому времени, когда последний выступающий закончил чтение, я была в ярости. Все встали и аплодировали, но я не могла себя заставить, вцепившись в себя руками.
Подошли Эф с Мией, но Эф попятился на несколько шагов назад.
— Пэн, журнал восхитителен, — проворковала Миа, похоже, искренне наслаждавшаяся нашей встрече. Странно, если было бы наоборот.
— Спасибо, — поблагодарила я, отвернувшись от фальшивого смеха Черисс на какую-то шутку Китса. — Ты видела рисунки Эфа? Они потрясающие! Я просто влюбилась в них, правда.
Я повернулась к Эфу. Он потупил взгляд, засунул руки в карманы. Несмотря на то что в зале было темно, я точно знала, что он покраснел.
— Ничего особенного, — сказал он.
Я была так рада видеть его рядом с собой, разговаривать без ссор, что схватила его за рукав и заглянула в глаза.
— Знаешь, иногда среди кучи дерьма можно найти настоящие сокровища. Как твои рисунки. Они необыкновенные.
— Ты ругнулась? — удивился он.
— Да, — улыбнулась я ему. — Определенно да.
Китс подошел сзади, обхватив меня за талию и притянув к себе.
— Привет, Миа, Эф. — Миа помахала, а Эф сухо кивнул. — Слушай, Скаут, тебе еще долго нужно здесь находиться? Мы могли бы пойти ко мне.
Я не могла смотреть ему в глаза, боясь, что тогда сделаю что-нибудь не то. Убрав его руку со своей талии, я сделала шаг назад.
— Мы поговорим завтра, ладно?
— Всё хорошо? — Он попытался снова обнять меня, но я остановила его, подняв руку.
— Я сказала завтра.
Он поднял обе руки, как бы показывая, что сдается и возмущенно посмотрел на Мию и Эфа. Его взгляд говорил: «Вы можете в это поверить?!».
Эф на него даже внимания не обратил.
— Ты в порядке? — спросил он меня.
— Да. Мне нужно помочь Грейс и Майлзу.
Китс подождал несколько секунд, затем закатил глаза и направился к выходу. Черисс уже ушла, но удовлетворения я не почувствовала. Одри, должно быть, ушла вместе с ней.
Когда я обернулась, Миа была обеспокоена, а Эф как будто хотел кого-нибудь ударить. По его выражению лица я могла предположить, что он готов сказать что-то такое, чего слышать я не хотела, поэтому я подняла руки в знак примирения.
— Поговорим позже. — Я повернулась к Мие: — Спасибо, что пришла.
Она наклонилась ко мне, как будто богиня спустилась с Олимпа к простым смертным, и обняла меня.
— Эфраим так гордится тобой! И я тоже.
Вот черт. Её не так-то легко ненавидеть.
— Милый, я возьму вещи, встретимся у выхода?
Она помахала мне и направилась к дверям.
— Эфраим? Милый? — произнесла я.
Он поморщился и натянул толстовку, его волосы намагнитились и встали дыбом.
Совершенно машинально я привстала на носочки и пригладила их. Он очень удивился этому поступку. Да я и сама удивилась, что сделала это.
— Итак, Пенелопа Маркс, ты собираешься праздновать с нами? Кофейня закрывается через полчаса, — раздался сзади голос Майлза, жующего печенье.