— О нет! — закричала я. — Куда они дели слоновьи черепа?!
— Думаю, перенесли в другое место, — предположил Эф. — Наверное, здесь не слишком удобное место для хранения.
— Да, но...
Я вспомнила тот день, когда мы их обнаружили. Каждый из нас оседлал свой череп. Эф был в плаще Супермена, а я обнимала свои колени. Нас окружали огромные, будто пещеры, кости, и можно было даже, включив фантазию, почувствовать касание призрачного хобота к шее.
— Боже, ненавижу перемены... — пробормотала я, съеживаясь от холода, исходящего от окон.
— Пен, у меня есть подарок к твоему дню рождения.
Я обернулась, он стоял посреди комнаты, совершенно обычный, такой знакомый, тот самый Эф. Но мое сердце сжалось, пропуская удар, потому что он был совсем другим. В его глазах читалось ожидание, у меня перехватило дыхание. Вокруг нас кружили призраки.
— Вот. — Он порылся в карманах пальто и вытащил маленький сморщенный коричневый мешочек.
Я шагнула вперед и раскрыла его, вытаскивая со дна что-то непонятное. На тонкой блестящей серебряной цепочке висел серебряный кулон в виде тираннозавра Рекса. Крошечные лапы гневно согнуты, пасть в ярости открыта — словно скелет внизу или тот воображаемый динозавр, который бродил по залам музея по ночам. Я ахнула. Это был идеальный подарок.
— Эф, я его обожаю.
Мои руки дрожали, я безуспешно пыталась справиться с застежкой, тогда Эф встал позади меня, прижал руки к моей шее и без труда справился с механизмом. Его пальцы скользнули по моей коже, и я тихо выдохнула. Кулон чудесно сочетался с жетоном метро, располагаясь как раз поверх него, прямо напротив сердца.
Я уже влюбилась в этого маленького злого динозавра.
— Пенелопа?
— Да? — прошептала я, любуясь переливами кулона в лунном свете, как будто он поглощал его, превращая в свое собственное свечение.
А затем Эф встал передо мной и, заглянув мне в глаза, притянул ближе к себе. Его руки на моей спине, держат крепко, и я почувствовала себя Вилло, свернувшимся в калачик и сжимающим своё сердце.
И мы поцеловались.
Рык динозавра в ушах, дрожь деревянных полов, Эф в лунном свете, его сердце в моих руках. Он провел пальцем по линии от щеки до впадины на шее и остановился. Моё сердце рухнуло.
А потом я испугалась.
Потому что это вовсе не сказка.
Передо мной был реальный Эф: упрямый, неряшливый, яростный, нежный. Я вспомнила вкус его губ, прошлась взглядом по выступу подбородка. Всё, что меня так бесило в нем, всё, в чем была магия, его выходки и крошечные динозавры... Я могла потерять все это, если потеряю его.
Я отступила назад.
— Мы не можем...
На его лице появилось непонимание.
— Ты мой лучший друг.
— Но, Пэн, с тех пор как мы поцеловались в комиссионном магазине... — Он засунул руки в карманы и уставился в пол, ковыряя его носком ботинка, затем поднял взгляд. — Сначала я не хотел это признавать, понимаешь? Но я не могу притворяться, что ничего не случилось.
Он посмотрел на меня с надеждой. Я боялась спрашивать, о чем он говорит.
— Я уже потеряла Одри, — сказала я. — А если у нас не получится? Я не могу потерять еще и тебя!
— Это другое. И это неизбежно. — Его улыбка сбивала с ног.
— А что насчет Мии? — спросила я. — Или Отом? Или той рокерши с блошиного рынка?
— Они не ты, — ответил он прямо.
— А. — Мой голос стал совсем тихим.
— Черт возьми, Пэн, пойми же: я люблю тебя.
Эти прекрасные слова обрушились на меня с яростью метеорита, ужасного, уничтожающего всё на своем пути. И их нельзя было вернуть назад.
Я хотела толкнуть его в грудь, заставить взять слова назад, заставить прекратить весь этот бред прямо сейчас. Вдруг Эф разобьёт мне сердце? Или я ему?
Но что если я сделаю шаг навстречу? Что если отвечу ему тем же? А если начнется метеоритный дождь? Оранжевые угольки будут кружить вокруг нас, наши глаза заслезятся от дыма, ноги будет жечь, и вокруг динозавры будут реветь от боли. Даже тогда мы бы обняли друг друга и попытались бы защитить друг друга?
Я открыла рот и ничего не смогла сказать. Мы стояли в тишине, лицо Эфа менялось с каждой секундой.
— Ты убиваешь меня, Пенелопа. — Его плечи опустились, на лице отразилась боль.
Я покачала головой.
В этот момент дверь на чердак со скрипом распахнулась. Два человека споткнулись о ступеньки, раздалось женское хихиканье и мужское ворчание. Эф заметил их в тот же момент, что и я, хриплый крик сорвался с его губ — словно он опять стал ребёнком, — и я ахнула.
Это был Джордж. Но с ним была не Эллен. С ним была Аннабет, девушка из книжного магазина. Джордж прищурился, глядя на нас, Аннабет раскачивалась рядом с ним.
— Эф? — спросил он.
Тело Эфа напряглось.
Аннабет икнула.
— Пенелопа? Мы с Джорджем ссорились в прошлый раз, когда ты нас видела, боюсь, я была не слишком дружелюбна... — Она попыталась прижаться к Джорджу, но он резко отодвинулся, оставив её шататься.
— О чем она? Когда ты их видела? — глаза Эфа расширились от удивления.
— Ни о чем. — Я запнулась. — Я встретила их как-то, просто... — Мои руки беспомощно повисли вдоль тела.
— Черт, — пробормотал он, убирая волосы с лица, крепко прижимая ладонь ко лбу. — Черт, черт, черт.
Я подошла к нему, но он вздрогнул и поднял руки между нами, делая шаг назад. Аннабет, казалось, ослабла без поддержки Джорджа, и через несколько секунд — а может быть, несколько часов, — когда никто из нас не проронил ни слова, она направилась к выходу, опираясь о перила; когда она закрыла за собой дверь, стук её каблуков постепенно стих.
— Эф, — начал Джордж, подходя к Эфу и пытаясь его обнять.
Но Эф оттолкнул его — сильно, — и Джордж рухнул на пол и начал всхлипывать. Он прикрыл голову руками, его угловатые плечи содрогались от рыданий.
И тогда я поняла, что Вилло видел приближающийся метеорит, видел, как огненный шар пронесся по синему небу, и Вилло замер, ведь зрелище было прекрасным, осталась только боль от того, что ничто уже не будет по-прежнему, сердце билось сильнее от невыносимой жары, и он мог только спасать себя. Эф еще раз взглянул на отца, покачал головой и стал спускаться вниз, спиной ко мне.
Я не могла пошевелиться. Я думала об Одри, о прекрасных рыжих волосах Эллен, о руке Эфа в моей, о том, как я все потеряла, и уже вряд ли верну назад.
Затем я сделала самую большую ошибку в своей жизни.
Я позволила Эфу уйти.
Игрушечный грузовик
Нью-Йорк
Кат. № 201Х-21
Одолжен Одри Харрис
Я пробралась через толпу в вестибюле и выбежала на улицу в поисках Эфа. Сначала побежала в Западный Центральный парк, а потом снова на Восемьдесят первую. Деревья мрачно мелькали на другой стороне улицы. У меня перехватило дыхание, руки дрожали, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Меня затрясло.
Поздно. Он ушел.
Зубы стучали от холода.
Я позвонила Эфу, но меня сразу перебросило на голосовую почту.
Я написала ему.
Где ты?
Я ждала.
Я вспомнила выражение его лица, когда он признался мне, и как оно изменилось, когда я ничего не ответила.
А потом звук разбивающегося сердца, когда он увидел Аннабет.
Я всё испортила. В этот раз всерьёз.
Его слова эхом отозвались во мне:
Черт возьми, Пэн, пойми же: я люблю тебя.
Я сказала их самой себе и почувствовала, как неловко они прозвучали, как застряли у меня на губах.
Я даже думать не хотела об этом. О том, что это будет значить для него, для меня, для нас. В тот момент всё, чего я хотела — найти его, завернуться вместе в плед, включить первый сезон «Твин Пикс», запастись сладостями, позволить ему положить голову мне на плечо, сказать, что у его родителей всё наладится. Я написала ему еще раз.