Одри поставила фотографию на место и сжала руки, как будто пыталась успокоиться. Она прокашлялась.
— Я скучаю по тебе, и мне очень жаль.
Я ничего не ответила.
— Прости меня за всё то, что произошло между нами за последние два месяца. — Она с трудом сглотнула. — Иногда быть твоим другом очень нелегко. У тебя такие высокие стандарты... Нет, они не плохие! Ты веришь в абсолютную дружбу и настоящую любовь, и твоё сердце такое удивительно большое... Я люблю это в тебе, Пэн... но я больше не Вивьен... не знаю, была ли я ей когда-то...
Форд со счастливым видом разместился на моих коленях и так громко замурчал, что капнул слюной на одеяло. Пришлось тщательно оттирать, но я его так и не спихнула.
— И, может быть... Я надеюсь, мы сможем снова стать друзьями? Начать всё заново?
Я не знала, что ответить. Всё, что происходило последние два месяца, включая последние 24 часа, вращалось вокруг меня, как идиотское торнадо из «Волшебника Страны Оз», уничтожая всё, во что я верила.
— Я плохо поступила с Эфом... — сказала я, и мой голос дрогнул, вся грусть выплеснулась наружу; что-то, что держало меня в оцепенении, наконец отпустило.
— О, Пэн... — Одри села ближе ко мне, задев Форда, который недовольно мяукнул, и крепко обняла меня. — Расскажи мне.
Я покачала головой, пытаясь сдержать волну боли и грусти, но ничего не вышло.
Я положила голову ей на плечо и заплакала. Я плакала и думала о том, что потеряла: Вивьен и Дельфин, непоколебимую веру в сказки и счастливый конец, сон, которым был Китс, реальность, которая обернулась Эфом.
Когда у меня уже не осталось сил, а рыдания превратились в судорожные всхлипы, Одри наклонилась, вытащила что-то из сумки и протянула мне.
— Боже мой... неужели это...
Она кивнула, и я взяла из её рук игрушечный грузовик — тот самый, который запутался в её волосах много лет назад, тот, с которого началась наша дружба.
— Ты до сих пор его хранишь?
Она снова кивнула и я, не задумываясь, опустила голову ей на плечо, продолжая вертеть грузовик в руках.
— Когда медсестра выстригла клок волос, она отдала его мне, и я решила его сохранить. Меня постригли, мне нужно было что-то взамен. — Она пальцем крутанула колесо, и мы вместе слушали, как оно крутится. — Хотя я, конечно, и не догадывалась, что получу тебя в придачу.
— Хотела бы я вернуться в то время, — произнесла я.
— Мы сильно изменились с тех пор, Пэн, — возразила Одри.
Я вспомнила грузовик, запутавшийся в её волосах, вспомнила, как она была напугана и старалась не плакать.
Будь смелее, сказала я себе, будь смелее ради людей, которых любишь.
— Мне жаль, что я так разозлилась из-за всего, что ты мне сказала. Ты была права насчет Китса, меня и всего остального. Извини, что заставляла тебя смотреть фильмы Дэвида Линча и что у меня так много правил, и что тебе нелегко быть моим другом.
— Я не совсем это имела в виду, — сказала она. — Ладно, может в части Дэвида Линча, но, Пэн, мне было больно. И ведь ты знаешь, что я не считаю тебя жалкой? Пожалуйста, скажи, что знаешь. Это худшее из того, во что ты могла поверить. Я бы никогда...
Она покачала головой.
— Спасибо, — тихо ответила я, понимая, что всё, что она сказала в тот день, было из любви ко мне. С нами по-прежнему останутся многочисленные просмотры «Титаника», гигантские упаковки M&M’s, воспоминания о тех августовских вечерах, которые мы проводили в доме её бабушки, ловя светлячков и устраивая девичники. Наша история никуда не исчезнет, даже если теперь мы не те, кем были раньше.
— Но, Пэн, — продолжила она тихим голосом, — я не могу не дружить с Черисс. Я не собираюсь выбирать между вами. Мне нужны вы обе, понимаешь?
Я подбирала слова, чтобы сказать то, что собиралась.
— Я понимаю. Но я не могу дружить с ней после всего, что случилось с Китсом.
Она вздохнула.
— Знаю. Я просто хотела, чтобы мои лучшие друзья стали лучшими друзьями друг другу... Хотелось совершенства.
— Понятия не имею, что это такое. — Я слегка толкнула её в бок.
— Уверена, что так и есть. — Она улыбнулась.
— Теперь я поняла твои слова про социальные круги и их расширение. Я познакомилась с Грейс, Майлзом и многими другими. Такое чувство, что мы знакомы всю жизнь.
Её улыбка дрогнула, и я задумалась, останемся ли мы друзьями или разойдемся в разные стороны? И, может быть, в этом не было ничего страшного?
Я не знала, что ждет нас впереди.
Я протянула ей грузовик, но она покачала головой.
— Пусть побудет пока у тебя, тебе нужнее.
Я крепко сжала грузовик и обняла её, это было у меня уже на уровне инстинкта.
Мы через многое прошли, многое потеряли, но этот игрушечный грузовичок вновь помог нам найти путь к друг другу.
Осколок глиняного горшка
Залив Дэд Хорс
Бруклин, Нью-Йорк
Кат. № 201Х-22
Когда Одри ушла, я расчесалась (по крайней мере, создала видимость), натянула джинсы, повесила на шею цепочку с динозавром и жетон Бородатой Леди и, схватив шапку с пальто, крикнула родителям:
— Я ненадолго.
Я бежала так быстро, как только могла. До дома Эфа было два квартала, а на улице было так холодно, что изо рта вырывались облачка пара. Я ненавидела бег. Лёгкие горели, грудь словно кололи ножами, но я все равно бежала, тяжело дыша. По пути чуть не сбила старушку с тележкой, полной алюминиевых банок.
— Простите, — прокричала я, не оборачиваясь, ноги пульсировали.
Остановила я только у дома Эфа.
Я позвонила в дверь, послышались шаги, и кто-то высокий посмотрел на меня сквозь матовое стекло. Я так надеялась, что это Эф. Сердце замерло, когда дверь открылась. Это был его отец. Джордж выглядел так, будто за последние сутки он успел умереть и вновь воскреснуть: под опухшими глазами черно-серые круги, вчерашняя одежда, запах алкоголя и печали окутывал его, словно облако.
Из него словно выкачали всю радость, опустошили.
— Эфа здесь нет, — сказал он, и до меня донеслось его несвежее дыхание.
— А. — Я не знала, что еще сказать. Джорж смотрел куда-то сквозь меня. — Он вернется к вечеру?
Джордж грустно улыбнулся.
— Нет, они с Эллен утром уехали к её родителям в Покипси. Вернутся только завтра.
— А, — повторила я, мои плечи опустились, я переступила с ноги на ногу. — Если вы будете говорить с ним, скажете, что я заходила?
— Если ты будешь с ним разговаривать, скажешь, что мне очень жаль? — спросил он в ответ.
Я машинально кивнула.
Джордж отвернулся и закрыл передо мной дверь. Я прошла один квартал, радуясь, что под пальто на мне был свитер Эфа. Со мной была хоть какая-то его часть. Руки дрожали. У меня было странное ощущение: энергия, направленная на то, чтобы добраться до его дома, никуда не ушла. Она накапливалась внутри, вызывая беспокойство и раздражение. Домой идти совершенно не хотелось. Я написала Эфу.
Позвони мне?
Я бродила по улицам, пиная листья под ногами, а надо мной кружил полиэтиленовый пакет. Ничего красивого в этом не было, потому что это мусор. Меня он раздражал сам по себе и потому, что в нем мог запутаться какой-нибудь непутевый голубь. Я злилась на себя, потому что из-за роста не могла его достать. Я злилась на Эфа, потому что ему это было по силам, но рядом его не было.
Я позвонила ему, но меня перекинуло на голосовую почту.
Я остановилась посреди тротуара, меня обдувал такой холодный ветер, что с носа потекло, и я поняла, что не знаю, что делать. Вообще.
Если бы все происходило в книгах Джейн Остин, мы с мистером Дарси случайно бы встретились, и из наших ртов вырывались бы облачка пара, пока мы застенчиво, но весьма красноречиво и искренне объяснялись бы друг другу в любви.