Материализовавшийся демон взял меня за руку и повел вниз, в зал саркофагов. Там мы подошли к самому большому из них, и я со страхом увидел, как его огромная каменная крышка с душераздирающим скрипом медленно поехала в сторону, обнажив бездонную пустоту содержимого.
В состоянии, близком к помешательству я стоял между зияющим провалом древней гробницы и отвратительной тушей чудовища, проклиная свое злосчастное любопытство и неуемную дерзость, толкнувшие меня на столь безрассудные поступки.
Тем временем без какого-либо предупреждения Демон толкнул меня в саркофаг, а сам навалился сверху. Последнее, что зафиксировало мое окаменевшее от ужаса сознание, было задвигающаяся на место крышка саркофага, а затем наступил вечный мрак и тишина...
...как я уже упоминал.
Отсюда я сделал вывод, что большую часть времени я провожу между нашими мирами, в той щели во времени и пространстве, которая образовалась между Землей людей и чуждой нам Землей монстров. Временами мне открываются картины их ужасающей и полной мрачности и безысходности обители, и тогда я не могу сдержать дрожь отвращения. Лишь однажды я осмелился непосредственно проникнуть в их мир и с тех пор не могу вспоминать об этом без ужаса.
Эта планета несомненно была Землей, более того населенной настоящими людьми, или вернее тем, что от них осталось после тысячелетий служения Демонам. Однако истинными хозяевами планеты стали кошмарные порождения тьмы, отдаленно напоминающие самых ужасных богов древнеегипетских культов.
Гниль и запустение царили повсюду. Влажный туманный климат, насыщенный тяжелыми испарениями обширных болот, рождал странные оптические иллюзии. Серые призраки то появлялись, то исчезали перед моим взором.
Угрюмые и запущенные строения немногочисленных деревень и поселков были населены людьми, несущими на своих лицах явную печать вырождения. Собравшись в своих капищах под надзором суровых жрецов они исступленно совершали свои черные ритуалы, нередко сопровождая их человеческими жертвоприношениями.
Мой провожатый, или скорее бессменный страж всюду сопутствовал мне в моих странствиях. Я уже привык к его присутствию и научился легко обращаться с ним при помощи мысленных усилий.
Вместе с ним мы совершили немало путешествий по параллельным мирам и во времени, и я действительно смог собственными глазами увидеть историю человеческой цивилизации, причем не только нашей. И пусть величественные картины правления египетских фараонов и римских императоров я смог наблюдать только сквозь мутную пелену Разделяющего Барьера, все равно это было великолепно!
Но как ни странно, факт удовлетворения моего любопытства радовал меня гораздо меньше, чем мог прежде предположить. Неуемная тоска по дому съедала мою душу.
Однажды я попросил Демона показать мне родные края если уж не в настоящей Англии, то хотя бы в этой квази-Земле, и через несколько мгновений я был уже в Лондоне.
Место, в котором мы очутились, лишь отдаленно напоминал мне город моего детства. Я с трудом угадывал извилистые берега Темзы и не узнавал хорошо знакомый мне по прежней жизни ландшафт столицы Британии. В городском пейзаже преобладали черные и серые тона. Мрачные и угрюмые строения зияли провалами окон, и лишь за некоторыми покосившимися рамами зыбко светились огоньки свечей. Надо всем господствовал отвратительный запах, что я ощутил впервые в залах Британского музея, и который преследовал меня повсюду в этом мире.
Сам музей, к моему удивлению, находился в этом мире там, где ему и полагалось быть - между Рассел и Монтегью-стрит, но Боже, - каким уродливым он мне показался!
На первый взгляд его линии повторяли привычные очертания, известные мне по прежней жизни, но грубо нарушенные геометрические пропорции придавали некогда величественному зданию жуткий и отталкивающий вид.
Восемь мощных колонн как и полагалось, возносили вверх огромный фронтон, украшенный барельефами, при взгляде на которые по телу у меня пробежала дрожь ужаса и отвращения. Там, где на Земле на входящих посетителей смотрели величественные и прекрасные фигуры богов, олицетворяющие мудрость и красоту человечества, здесь на меня насмешливо и злобно взирали монстры, один страшнее другого.
Крылатые грифоны, медузы увитые змеями, кровожадный египетский бог Собк с крокодильей головой, отвратительный трехголовый дракон с крыльями, как у летучей мыши, являлись жуткой противоположностью привычному мне фасаду Британского музея.
То, что я обнаружил внутри здания показало мне всю глубину пропасти, разделяющей мораль и культуру наших миров... Древние полуразложившиеся мертвецы из языческих захоронений и прекрасно сохранившиеся мумии фараонов, ссохшиеся тела христианских подвижников и наполненные смолой трупы африканских колдунов заполняли собой большую часть экспозиции западного крыла.
Дальше находились черепа самых разнообразных размеров и форм - от крошечной головы младенца до жутко вытянутого почти в фут черепа перуанского индейца с ритуальными трепанационными отверстиями в теменной части.
Далее шли различные надгробия, начиная от безыскусных сарматских изваяний и кончая отвратительными изображениями заупокойных духов австралийских племен.
Там, где должен был находиться величественный фриз Парфенона, стоял высокий постамент из темного мрамора, отделанный золотом и ониксом. На нем под хрустальным колпаком я увидел книгу в черном переплете из дубленой человеческой кожи. Сопровождающий меня Демон почтительно поклонился внушительному фолианту.