Звук повторился. Словно кто-то стучал в дверь.
- Заходите! - крикнул я.
Никто не зашел. Стук повторился. Я встал и открыл дверь. Было пусто. Входная дверь была закрыта, а коридор терялся в темноте, растворясь там во враждебной, как мне показалось, атмосфере. Это оттуда прилетели разбудившие меня звуки.
- Носит тут всяких! - пробормотал я, лишь бы пробормотать что-то. Начинается история про Хому Брута. Может, ночь уже, и таксидермист вообще забыл обо мне? Поехал со своей базы прямо домой?
И только я закрыл дверь и стал прибирать со стола, вновь раздался стук. Я замер. Стучали не в дверь, а в конце коридора. Может, там тоже дверь. Поколебавшись с минуту, я вышел из комнаты. В полумраке стал приглядываться к стенам, но выключателя не нашел, электрического шкафа или отдельного рубильника тоже не было. Чего же Вова не показал, где тут включается свет? Я направился в глубь коридора на стук. Пол был земляной, неровный, захламленный всем, что я должен был рассортировать и разложить вдоль стен. Теперь я отчетливо услышал, что стук идет из темноты, повторяясь со строгим интервалом. Скорее всего это работает какой-нибудь механизм, вентсистема или бойлер, подумал я, передвигаясь в темноте на ощупь. Коридор сделал поворот и закончился тупиком с металлической (судя по звуку) дверью. Дверь была заперта.
- Извините,- сказал я двери и поворотил вспять.
Тут дверь открылась и мне в спину ударил свет.
- Принимаете гостей? - раздался властный голос.
Я обернулся. На пороге стоял человек высокого роста. Лица его и одежды было не разглядеть.
- Милости просим,- сказал я и пошел к себе.
В комнате я разглядел незнакомца. Он оказался не таким властным, как его голос. Он был несколько полным, а полнота предполагает радушие. Гость не спешил сгладить впечатление от своего неожиданного появления в моем мире.
- Это вы стучали? - спросил я.
- На кого? Позволите? - Он опустился на диван.
- Чай? - на правах хозяина предложил я.
Незнакомец посмотрел на чайник.
- Электрический? Я больше люблю чай на костре. С дымом и комарами.
- На костре? Пожарные нагрянут. Вон датчиков сколько.
- Это я так, фигурально.
Я ополоснул стаканы и стал нарезать остатки хлеба, колбасы. Несколько минут мы оба молчали. Незнакомец приглядывался, не беря газету в руки, к подвалу последней полосы.
- Чем богаты, тем и рады.- Я широким жестом пригласил незнакомца к столу.
Тот оценил взглядом стол и сказал:
- Не буду петь осанну сей трапезе, но она заслуживает того. Любительская? Премного благодарен вам. Позвольте представиться: Верлибр Павел Петрович, директор этого федерального заведения. Сюда вас Вова Сергеич определил? Или Салтыков?
- Вова Сергеич.
- Я так и думал. Он хоть и живодер, но искренне жалеет тех, кого убивает. Натура такая... Без палача история - богадельня. История начинается с палача и заканчивается палачом. Лучше: завершается. Да... Это я обдумываю тезисы своего выступления на комитете в понедельник...
- На комитете палачей? - спросил я.
Верлибр хохотнул и зябко поежился.
- Приказ на вас я только что подписал. Люблю крепкий! - Верлибр высыпал остатки заварки в стакан и залил ее крутым кипятком.- В Москве на чайных церемониях пьют зеленый китайский чай, не помню названия. "Улюлюм" какой-то, по восемьсот баксов за такую вот пачечку. Представляете?
Я попробовал представить это, но не смог. Поэтому вместо ответа промычал. Поскольку заварки не осталось, я запивал бутерброд сладким кипятком.
Поговорив таким образом ни о чем и об истории, мы попили чайку, съели весь хлеб с колбасой и сидели, глядя друг на друга.
- Приятно общаться с умным человеком,- наконец произнес Павел Петрович.Ну не прощаюсь. Не провожайте. Перед выходными я обхожу все помещения музея. Как Александр посты.
Интересно, какого Александра он имел в виду?
- Не подскажете, который час?
Директор пожал плечами:
- Мне не нужны часы.- И покинул меня.
В дверях он обернулся, взглянул на рысь и поежился.
- Какой взгляд у нее!
Через минуту я выскочил, чтобы уточнить у него, который все-таки час, но Верлибра уже и след простыл. Я крикнул:
- Павел Петрович!
А мне ответило эхо:
- Павел!.. Павел!.. Павел!..
Я вернулся в комнату...
Я вернулся в комнату таксидермиста и опять стал убирать со стола. Что я делаю? Мне же работать надо. Надо работать, но я чувствовал во всем теле страшную усталость, накопившуюся за последнее время. Не было сил пошевелить даже пальцем. Я присел на минуту на диван, закрыл глаза и отчетливо увидел Федула, пинающего крышечку. Интересно, что он делает сейчас? Я взглянул на рысь. Я не мог отделаться от впечатления, что она смотрит на меня. Ей хорошо и спокойно, у нее есть крыша. Взяв в руки газету, я стал искать место, к которому приглядывался Верлибр. Интересная фамилия, подумал я, Верлибр. Чего он там выглядывал? Среди стандартных объявлений в глаза бросилось одно. Я прочитал его один раз, другой и никак не мог схватить суть. "Меняю юг души на север можно меньше плюс вид на счастье".
- Можно меньше,- пробормотал я, отбросил газету и взял рукавицы.
И тут зашел Федул. В шапке, пальто и сапогах, а в руке он держал охапку роз.
- Привет,- сказал он.- Вот цветочница дала подержать...
- Поди спер?
- Может, купишь? По дешевке отдам.- Он понюхал цветы и дал понюхать мне.Как?
- Мочой отдают,- оценил я.
- Это от меня. По контрасту. Основной принцип искусства. Бомж с розами такого даже у Ибсена нет. Слишком абстрактно. Я ведь без малого двадцать лет в театральных критиках проходил.
- Вовы Сергеича нет, на базе он,- сказал я.- Как тебе это объявление, как театральному критику?
У меня не было никаких сил начинать второй акт трудового дня, и я тянул антракт. Федул прочитал, пожевал губами.
- Как афиша на тумбу.
- Ты откуда взялся? - поинтересовался я.- Чего паришься? Снимай пальто.
- На пенсии, как дерьмо в проруби.
- Не хватает?
- Да нет, я просто бродяга по натуре. Вся жизнь в тусовках и экспедициях.