Хотя и поеживается. Сознание запаздывает, ему еще кажется забавным это нетрезвое путешествие на край света. Хотя вместе с ветром фонит, плещется в ушах разочарование. Остывающее, переходящее в раскаянье. Значит, и похмелье уже где-то не за горами.
Хотя нет на острове никаких гор. Даже холмов, иных неровностей. Алистер успевает испугаться картин, разворачивающихся в голове: голод и холод, тоска, голодная смерть… жажда…
…с другой стороны, катера же вокруг. Лодки. Обязательно подберут. Сразу после рассвета. Как в том фильме про человека, выжившего после кораблекрушения на одном плоту со львом.
54
Приключение начинает надоедать. Силы покидают вместе с винными парами. Вместе с возвращением резкости зрения. Впрочем, тусклый огонек, возникающий возле линии горизонта, кажется столь размытым, что не сразу осознается. Более похожий на мираж или подспудное желание. На отсвет несуществующего фонаря или Луны, сейчас закрытой облаками.
Ну да, вот уже вырисовывается жилище, окруженное забором, вероятно, дом. Точнее, невероятно, что это – дом, целая усадьба на заброшенном острове, похожем на край земли. Сильней ускоряет шаг, начиная махать руками от неловкости, так как заранее проигрывает ситуацию знакомства. Смотрит на себя со стороны: пьяный или, скажем так, не совсем тверезый, помятый незнакомец, стучащий или – о, ужас! – звонящий в запертые ворота, устраивающий побудку жильцам, которые никого, кажется, и не ждали.
Но, может быть, не надо торопиться. Алистер залезает в карманы, устраивая ревизию наличности. Так мысль его расходится в разные стороны: одним полушарием он еще здесь, все ближе и ближе к пятну у линии горизонта, оказывающегося забором, но другим – он уже снова в Венеции: собирает чемоданы и спешит на самолет…
55
Кстати, на возвращение в город, кажется, не хватит. Идешь, печатая шаг. С каждым метром приближаясь, ну да, к человеческому жилью, «находящемуся в превосходном состоянии».
С каждым метром все сильнее впадая в нравственные мучения от неизбежной неловкости, впрочем (это так Алистер себя уговаривает) ничем не угрожающей здоровью и не подрывающей «основы жизни».
Итак, густой сад с множеством деревьев, невозможный в Венеции, где деревьев, кажется, вообще не видно, все окаменело давно, с декоративными лианами и заснувшими до весны цветами. Их, впрочем, почти не видно из-за глухого забора, строгого, но непреклонного.
56
Из-за чего Алистер и решает, что, скорее всего, дача эта – его соплеменника, отечественного нувориша. С чего он это решил, если нет к тому никаких показаний, неизвестно. Возможно, с пьяных глаз. Тем более что позже подозрение это не подтвердится.
За забором тихо и «мир спит окрест»; отбежав помочиться на символическое расстояние от поместья, Алистер решает не вторгаться в «частное владение» до тех пор, пока не рассветет. Тут он вступает в дискуссию сам с собой, точно стараясь заглушить стыд и всенарастающее раскаянье за «нервный срыв вечером». За наше негулянье под венецианской луной. А что было бы, если бы встреча с коллегой, приятной во всех отношениях, состоялась?
Покрываясь похмельем, точно рассветным загаром, Алистер бессознательно отвлекает себя максимально важными материями для того, чтобы укутаться в них на пороге чужой территории.
57
Он же не может сам «решить проблему» и выбраться с острова обратно, ему, безусловно, нужна помощь, поэтому от контакта с неприветливыми островитянами не увернешься.
Принимай очевидное, взрослый мальчик, не поморщась, примерно так, как вчера, соколом, ты глотал бренди и коньяк.
Островитян, кстати, будет немного, всего один человек, но зато какой! Нет уж, в самом деле, лучше бы их было несколько. Лучше бы уж они спустили на него свору гибких, как на фресках Веронезе, собак, чем…
…он же «добавочно подстраховался», постучав в ворота не на рассвете, как планировал, но практически «в рабочий полдень», изнывая на пустом берегу все это бесконечно тянущееся утро, отчетливо понимая, что не может, не должен нарушить покой неизвестных венецианцев. И чем дальше Алистер скучал, отвлекая себя от голода и жажды, тем отчетливее понималось, что решиться на вторжение попросту невозможно.